Александр Попов, директор лицея №31: «Я не люблю учителей-нефанатов»

Челябинск является одним из крупнейших образовательных центров России. В число учебных заведений, которые принесли городу эту славу, по праву входит физико-математический лицей № 31. В нынешнем году ему исполняется 40 лет За это время учебное заведение получило не только российскую, но и международную известность: стены школы покинуло немало «звездных» людей. Всех учеников и вчерашней школы, и нынешнего лицея объединяет главная черта – умение учиться, думать, размышлять, иметь свое собственное мнение. Как сказал один из великих: «Здесь меня подвели к водопою». Большая заслуга в этом принадлежит учителям, которые в лицее тоже особенные, и, конечно, директору, Александру Евгеньевичу Попову, посвятившему своему учебному заведению 20 лет.

– Александр Евгеньевич, лицей не первый год занимает верхние строчки в рейтинге российских школ. По каким параметрам, на ваш взгляд, должна оцениваться работа учебного заведения?

– Сегодня в образовании существуют две нормальные «линейки»: олимпиады и Единый государственный экзамен. И других «измерительных приборов» нет. От серебряных и золотых медалей выпускникам, возможно, уже в этом году откажутся, поскольку со временем эти медали стали полной профанацией.

– Тогда поговорим о других медалях – олимпийских. Сколько у лицеистов наград международного уровня?

– С 1997 года на олимпиадах по математике, физике и химии наши ребята получили восемь золотых и две серебряные медали. «Золото» мы привезли из Австралии, Аргентины, Канады, Шотландии, Турции, Греции, Индонезии. Дважды чемпионом мира по физике становился Евгений Панов, трижды чемпионом мира по математике – Андрей Бадзян. Кроме того, уже два года подряд ребята успешно участвуют в международных соревнованиях «Первый шаг к Нобелевской премии», которые проводит Польская Академия наук. В прошлом году «первый шаг к Нобелевской премии» в области физики сделал Юра Воробьев.

– А каковы последние достижения на российских олимпиадах?

– В прошлом году мы выиграли олимпиады по экономике и потребительскому праву. С некоторых пор экономика в нашем лицее на подъеме: появился учитель, который заинтересовал ребят этой наукой. Уже шесть лет наши лицеисты успешно сдают экзамены в московскую Высшую школу экономики. Мы заключили договор с этим вузом, и летом организуем совместный экономический лагерь, где будут работать лучшие преподаватели Школы и наши педагоги. А вообще, планы шире…

– В чем они заключаются?

– В создании областного физико-математического лицея. Эту идею предложил Андрей Николаевич Косилов, и я его поддержал. В Челябинской области учится много талантливых ребят, но в их школах нет хорошей экспериментальной базы. Сейчас областной лицей мне видится так: объединение сети лучших школ области (или даже нескольких регионов) для обучения одаренных детей.

В январе состоялись занятия в первой губернаторской компьютерной школе, которые собрали учеников со всей области. Наши лучшие учителя информатики и преподаватели ЮУрГУ интенсивно занимались с ребятами три дня. Занятия во второй школе, посвященные вопросам программирования, состоялись в марте. Мы водили ребят на экскурсию в ракетный музей ЮУрГУ, они увидели суперкомпьютер, супермикроскоп.

Кроме того, уже несколько лет лицей проводит для школьников областные сборы по физике. В сентябре мы организуем подобные мероприятия и для преподавателей, на этот раз совместно с кафедрой физики Санкт-Петербургского университета. В дальнейшем несколько сессий мы будем проводить у себя в лицее, а раз или два раза в год – в Санкт-Петербурге с участием преподавателей университета.

– А подобные совместные проекты по другим предметам не планируете?

– Хотелось бы найти коллег в гимназиях, лицеях, которые бы взялись преподавать на высоком уровне биологию и химию ребятам из области. Проектов у меня много. Но, к сожалению, чиновники не всегда хотят поддерживать новые идеи. Мне даже однажды сказали: «Вы нам мешаете работать».

– Одно из последних «приобретений» лицея – читальный зал. Почему в физико-математическом лицее решено было строить читальный зал, а не компьютерный класс, например?

– Я считаю, что в школе самое важное место – читальный зал. Он был построен по моей просьбе. У нас много книг, справочной литературы, словарей. Так что теперь в зале можно спокойно, не торопясь, заниматься. Читальный зал – это как раз то место, где ребенок учится учиться, извлекать необходимое из потока информации, добывать информацию.

– Ваши ученики – читающие дети?

– Конечно. Дети читают. И читают интересные вещи. Почему? Потому что читают их преподаватели. А если преподаватель читает, он и детей этим заинтересует. Вообще, у нас дети разные. Кроме физиков, математиков, программистов и химиков, есть литераторы, которые пишут романы, рассказы, стихи. Больше десяти лет у нас проходят литературные гостиные, в которых участвуют и ученики, и учителя. Столько же лет у нас выпускается газета «Ботанический сад», а теперь начал издаваться и журнал. Второй год подряд будем проводить кинофестиваль: посмотрим десять фильмов от десяти классов, вручим награды за лучшую операторскую, актерскую, режиссерскую работы.

– Существуют ли какие-то особые требования при отборе учительских кадров для лицея?

– Это самый тяжелый вопрос…

– Почему?

– Потому что количество талантливых детей со временем меньше не становится. А с преподавателями талантливыми… сложно. Это очень больная тема. Учителя, отдавшие лицею много лет работы, стареют, а приток молодежи не тот, который хотелось бы видеть. Я жадный человек: мне не хватает талантливых учителей буквально всех специальностей.

– И точных наук тоже?

– В том числе. Мало того, что они дают на уроках. Не все из них фанаты математики. А я не люблю учителей-нефанатов.

– Модель сегодняшнего лицея созрела, когда вы еще преподавали математику в школе № 1 Челябинска?

– И тогда, и сейчас во главу угла я ставлю работу с одаренными детьми. Любая школа ориентирована на «середняк». Время от времени возникает мода на работу со слабыми детьми. Но вообще, и в мире, и в нашем государстве особенно, самые обездоленные дети – одаренные.

– А неодаренным детям в лицее трудно?

– У нас больше ста спецкурсов. Так что у детей есть возможность для проявления своих талантов. Есть даже такие спецкурсы, как «телевидение», «компьютерная музыка». Надо, чтобы ребята себя искали в разных областях, чтобы не было изгоев. Но вообще идеология в лицее физико-математическая. Кто-то, в конце концов, это сам сознает и уходит. Кого-то приходится долго убеждать.

– Став седьмым по счету директором 31-ой школы, вы продолжили традиции прежних педагогов или многое пришлось менять?

– Это очень важный разговор – о традициях. Иногда говорят, что в нашем государстве существует две беды: дураки и дороги. Я так никогда не думал. Дороги нормальные, а люди – такие, что дай Бог каждой стране. Традиций нет. Не чтим традиции – вот беда. У ректора Кэмбриждского университета спросили: «У вас такой длительный отпуск, а кто управляет университетом, когда вас нет?» Он говорит: «Как кто? Традиции». А у нас в стране всем хочется чего-то нового. Хотя ничего нового на свете не существует. Образование должно быть консервативным предельно, а у нас все время идут реформы. Как начались они в 1917 году, так до сих пор и продолжаются. Очередной новый министр не чтит то, что было сделано до него, и начинает делать новое. И у нас все время идет слом, слом, слом. И вот сейчас в нашем городе сменилась власть. Поползли слухи, что сменят Вадима Николаевича Кеспикова. И это страшно. Очень страшно. Я всю жизнь был в образовании и понимаю, что политика – это ежеминутно изменяющаяся вещь, настроение сегодня такое, завтра – другое. А образование – это консерватизм. Смена Кеспикова будет катастрофой, потому что Вадим Николаевич выстроил уникальное систему образования. Она по своей структуре, продуманности выше многих других городских систем образования. Он выстроил систему образования-воспитания, и каждый школе позволил самостоятельно выбирать, что ей по силам: обучать, образовывать или воспитывать. Или попробовать замкнуть эти три вещи в один сложный процесс. Если его сменят, образование отодвинется на много лет назад, потому что только лет за 10 новый человек поймет, что до него делали все правильно.

– Считается, что в элитных учебных заведениях, как правило, учатся дети из состоятельных семей. Так ли это?

– Нет, не так. Более того, за 20 лет у меня учился только один одаренный ребенок из обеспеченной семьи. За те же 20 лет про богатство мне приходилось объяснять два раза, и один раз – про национальность.

– И что же вы говорили?

– Говорил, что национальности в лицее две – дураки и умные. И богатство находится в голове, а не в карманах.

– Школы все чаще упрекают в поборах. вас упрекали?

– Термин «поборы» придумали журналисты. Они же не могут сказать президенту Российской Федерации, что нельзя обделять школы. Нужно давать столько, сколько требуется детям. Кроме детей нет достояния. Не нефтью нужно гордиться, не металлом, а детьми. И чтобы учить качественно, нужны деньги. Бесплатно учить нельзя. И большинство боятся это признавать. И начинают это называть поборами. Раньше в школах было что? Мел, тряпка и доска и ведро. А сейчас забывают, что школам нужно очень много техники, которая стоит больших денег. Много интересных программ, которые опять же стоят больших денег. Но государство это не учитывает.

– Хорошо, больше не будем говорить на эту неприятную тему.

– Почему неприятную? Она существует, и ее нельзя сбрасывать со счета. Давайте я расскажу о другом. У ребенка, который сделал «Первый шаг к Нобелевской премии», мама и папа учителя физкультуры. Ему не на что было ехать в Москву учиться в физтехе. Лицей выделил семье 10 тысяч рублей. Другой ребенок победил в олимпиаде по экономике, и теперь будет обучаться экономике в Лондоне и Москве. Но у мальчика плохой английский. Я нашел 15 тысяч рублей и преподавателя, который будет учить ребенка два месяца английскому. В том же году необходимо было оздоровить ребенка, подающего надежды в химии. 10 тысяч рублей мы передали его маме, чтобы ее сын отдохнул в доме отдыха. Я говорил Андрею Бадзяну, что если он завоюет абсолютное золото на международной олимпиаде, то лицей поможет ему с квартирой в Москве. Сейчас Андрей учится в Москве на первом курсе физтеха и живет в собственной квартире у метро Тимирязевское…Это я возвращаюсь к началу нашего разговора: кто поборами занимается?

Родители наших учеников уже постепенно начинают понимать, что самое дорогое – это интеллектуальный фонд. Он даже цены не имеет.

– А если родители ученика состоятельные люди, помогают школе, но сам ребенок плохо учится, он будет исключен?

– В десятый класс он не попадет ни под каким предлогом.

– За что вы можете исключить ученика или уволить учителя?

– Учителя – за равнодушие, ученика – за двойки по математике, физике.

– Сколько процентов выпускников лицея поступают в вузы?

– 100%. Поступают в Московский физтех, МГУ, Высшую школу экономики, на математический и физический факультеты Санкт-Петербургского университета. В ЮУрГУ, ЧелГУ на специальности, связанные с информатикой, компьютерной безопасностью, прикладной математикой, физикой. Значительно реже поступают в медицинский, педагогический.

– А после вузов где большинство учеников работает?

– В основном, работают в областях, связанных с компьютерной техникой, производством программных продуктов.

– Много бывших учеников уехало за границу?

– В ноябре встречался с нашими ребятами, которые сейчас работают в Америке. Бродили всю ночь по Манхэттену. Все профессора, хотя им еще от 30 до 40 лет. В свое время они заканчивали 31-ый лицей, защищались в МГУ.

– Выпускник 31-ого лицея – человек особенный?

– 31 лицей – это национальность. Его выпускник – это человек, который имеет представление о науке. Он знаком с двумя серьезными языками – математики и информатики. У него есть потребность думать, находить свой путь, не принимать на веру то, что говорят другие Это потребность быть другим, не стоять на месте и не ходить в строю.