Андрей Леканов, генеральный директор Челябинского хладокомбината №1: «Челябинский бизнес теряет классиков жанра…»

Наверное, почти каждому современному человеку приходила в голову мысль заняться бизнесом, открыть свое собственное дело. И начинали многие, но вот успехов добивались далеко не все. Особенно интересна судьба тех, кто был в самой первой волне интереса к бизнесу, пришедшуюся в России на конец 80-х начало 90-х годов. Шансы в то время были у всех примерно равны… Но из взявших бизнес-старт кто-то сошел с дистанции, предпочтя бешеной гонке за прибылью обывательское спокойствие, кого-то вывели из игры насильно (застрелили, запугали, ограбили), и лишь немногие сумели пожать первые сочные плоды нарождающегося рынка и «дикой» приватизации.

Почему это произошло? Кто из южноуральцев, рискнувших начать свое дело 10-15 лет назад, стал сейчас преуспевающим бизнесменом? В какой деловой сфере они трудятся сегодня? 74.RU решил задать эти вопросы генеральному директору Челябинского хладокомбината №1 Андрею Леканову.

- Андрей Владимирович, вы как раз начинали тогда, когда, в общем-то, «все и начиналось», были у истоков?..

- Да бросьте вы!.. Просто был дикий капитализм, и можно было заниматься хоть чем, все приносило деньги. Купил в одном конце города кусок мыла, в другом конце города в два раза дороже его продал… В то время только ленивый мог стать банкротом. Это была эпоха безвластия, когда написал на картонке: «Банк», повесил - и к тебе люди идут. Власть предержащие, целые предприятия открывали счета, а как, почему - никто не спрашивал. Законов-то не было, вот и финансовые пирамиды оттуда пошли. Дикий капитализм многих на гребень волны вынес, но многих и утопил, в прямом и переносном смысле.

- Это ваше собственное понятие: дикий капитализм?

- Да, я так называю то время, потому что беспредел был полный.

- Кто успел, тот и съел?

- Совершенно верно. Нужно было просто оказаться в нужном месте и в нужное время. Кто успел, тот стал супербогатым человеком. Ну, мало кто знал, что завод «Кристалл» в Южноуральске может занимать 25 процентов мирового рынка искусственных кристаллов! Все бросились скупать московские гостиницы и машиностроительные предприятия, а вот господин Абдрафиков вовремя сообразил, что к чему, скупил акции и стал владельцем монопольного предприятия.

- Ваш приход в фонд «Атлант» – это тоже: оказаться в нужное время в нужном месте?

- Я пришел в «Атлант», когда пакеты были уже сформированы. А через два-три месяца произошло трагическое событие: расстреляна машина с председателем совета директоров Василием Кубашовым. Предприятие долго проверяли, но сейчас там все успокоилось.

- Получается, вы пришли уже после покушения на Андрея Косилова?

- Да, оно было до моего прихода.

- Чем вы занимались до «Атланта»?

- Мы организовали рынок на перекрестке Ленина и Свободы. Это было первое, что мы сделали своими руками. Нужны были деньги, чтобы покушать, одеться, купить машину. Я тогда учился в институте. Это было то время, когда Виктор Христенко был еще преподавателем. Помню, как мы с группой товарищей-студентов помогли Виктору Борисовичу избраться в депутаты городской Думы, чем горжусь до сих пор. Ходили, расклеивали листовки, от руки написанные, с наклеенными глянцевыми фотографиями – по-другому тогда никак нельзя было сделать.

- Вы в ЧПИ учились?

- Да, я учился на факультете экономики и управления в машиностроении. Диплом я писал по механизму работы магазина ссудных капиталов Юрия Эдельмана. Он пришел на кафедру, ему нужны были студенты, а я был старостой, учился на «отлично», меня пригласили. Сначала просто поработал, потом стал исполнительным директором, организовывал систему сбора средств. Канва моей дипломной работы была такая: покупай доллар, когда подходит срок отдачи – продавай, и у тебя останется маленький процент дохода. Я помню, на защите один из преподавателей меня спросил: «А разве доллары можно купить?» Был определенный скепсис.

Но практика показала, что нужно было не только заниматься подобным финансовым инструментарием, но и вкладывать деньги куда-то еще. Из так называемого магазина ссудных капиталов я ушел, а через два-три года там все распалось: кого-то посадили, кого-то застрелили. И я понял, что устал от такого бизнеса. Когда у нас был рынок, то и машины взрывали, и на меня в подъезде совершали разбойные нападения. В конце концов, я решил уйти и из этого бизнеса. Устроился в «Челябгипромез» заместителем директора по финансам и экономике. Работая там, купил акции «Атланта», позже вошел в совет директоров.

- А с хладокомбинатом как получилось?

- Пять-семь лет я проработал в «Гипромезе», «Атланте», на Южноуральском заводе металлоконструкций. Потом ко мне поступило предложение прийти на хладокомбинат. Опущу подробности, откуда оно появилось. Ходит множество версий, одна из которых заключается в том, будто мне помог мой отец - замглавы администрации Советского района.

- Сейчас вы скажете, что это не так…

- Я скажу, что нет никогда одной причины.

- Просто вы оказались в нужном месте…

- …в нужное время, да. Мне сделали предложение, от которого я не смог отказаться. Сегодня мое вышестоящее начальство - Министерство имущественных отношений. «Атлант» здесь не играет никакой роли. По этому поводу я даже был на приеме у Андрея Косилова, он хотел выяснить, какое к этому отношение имеет фонд. Я сказал, что никакого. Как только пришел на хладокомбинат, из «Атланта» я уволился. Да, у меня есть пакет акций фонда. Ну, так Дятлову тоже принадлежит пакет «Абразивных заводов» - он же их не продает. Хочется получать свои пять процентов годовых! «Атлант» в отличие, скажем, от «Мечела» или ЧТПЗ, ежегодно выплачивает дивиденды, как бы не было ему тяжело. Можно сказать: что 5 процентов – это 5 копеек на рубль, но можно сказать, что это 5 тысяч на 100 тысяч рублей акций!

- Вы только наемный менеджер на хладокомбинате, не акционер?

- Я акционер, но мне принадлежат привилегированные акции, не голосующие. Семь раз меня пытались снять с должности другие акционеры, которых я заменил на директорском месте, и семь раз Минимущество меня поддержало. Думаю, это лучший показатель моей работы.

- Государство - эффективный собственник?

- Можно говорить все, что угодно, специально для интервью сказать, что государство – эффективный собственник. Но я честно говорю: государство - неэффективный собственник! Представьте, от 80 до минимум 30 процентов прибыли предприятий этой отрасли уходит в Москву. Челябинский хладокомбинат отдает 30 процентов. А как вы считаете, почему ЧТПЗ не выплачивает дивиденды? Потому что вкладывает в те или иные инвестиционные программы, развивается. А если забирают 80 процентов того, что заработал, как можно развиться?! На этом предприятии ценна каждая копейка. Это как тысяча рублей в кармане рядового челябинца.

- Такие большие прибыли приносит хладокомбинат, что государство не хочет расставаться с контрольным пакетом?

- Политика. Но, видите ли, если бы это предприятие реально кому-то нужно было, его бы давно приватизировали. А вы спросите Мительмана или Юревича: нужен ли им Первый хладокомбинат? Нет. Вы посмотрите на состояние основных фондов! Предприятие - с 1931 года, оно держится на божьем провидении.

- На Первом хлебокомбинате тоже фонды исторические…

- Так это же хлеб. Если есть спрос, прибыльность, почему не производить? Вон на ликеро-водочном заводе - чуть ли не в драку готовы броситься по поводу того, чье там должно быть влияние! А тут… Основные фонды по выпуску мороженого устарели настолько, что у меня есть предписание госкомтехнадзора о том, что на фабрике мороженого необходимо заменить все перекрытия. Потому что если люди зайдут туда, там все рухнет! Фабрику мороженого ведь не ремонтировали тридцать лет! Вы видели, как гниют монолитные перекрытия? И я не видел, пока на фабрику не пришел. Там, где должна проходить арматура, идет рыжая полосочка. Если прыгнуть хорошенечко, пол провалится.

- Когда вы пришли на фабрику, уже все проваливалось?

- Я пришел в 2001 году, а в 2002 году мы прекратили выпуск мороженого, и начали ремонт. Минимущество меня для того и пригласило, чтобы навести здесь порядок, чтобы предприятие работало. У нас в Челябинске самая большая в Уральском регионе емкость холодильных емкостей: пять крупных холодильников, которые предоставляют услуги по хранению.

- И вы пришли, чтобы поднять старейшее предприятие города…

- Ну, если я так скажу, никто ведь не поверит. Для меня важно, чтобы предприятие дожило до приватизации, чтобы передать его в руки инвестора. Приватизация все равно будет, это несомненно. На этот счет даже разработана концепция правительства. Это раньше хладокомбинат был стратегическим предприятием, когда госрезервы нужно было хранить здесь. Сейчас госрезервы хранятся на государственном холодильнике. Так вот, когда инвестор придет, можно будет говорить о том, чтобы снова выпускать мороженое. Сейчас мы закупаем мороженое других производителей. У нас есть холодильники, автотранспорт, холодильные лари. По сути, торгуем мороженым и зарабатываем на этом деньги, которые вкладываем в реконструкцию.

- А дивиденды выплачиваете?

- Да, выплачиваем дивиденды. Так государство велело.

- А вы сами не хотели бы купить фабрику мороженого?

- Знаете, если я скажу, что не хочу - инвестора отпугну, скажу, что хочу - меня уволят. Лучше я этот вопрос оставлю для истории.

- Так или иначе, инвестору нужно позаботиться, чтобы челябинцы ели челябинское мороженое, а не самарское и не ижевское…

- Для этого нужны деньги на собственную торговую сеть. Кроме денег, нужны квалифицированные кадры. Третья проблема – сырье, то есть молоко и сливочное масло. А оно в Челябинской области очень дорогое: дороже, чем в Омске или Самаре. Можно, конечно, делать мороженое на кокосовом масле – так многие и делают. ГОСТа нет, можно добавить эмульгаторов, красителей и назвать это все пломбиром. Но это то же самое, что покупать сардельки по 20 рублей за килограмм, в которых мяса нет, а одна соя.

- Я помню, года два назад в Челябинске был очень популярен Миасский пломбир…

- Миасское мороженое было хорошее, сейчас не знаю. Там постоянно меняются собственники, и каждый собственник пытается заработать не на дорогом продукте, а на дешевом. Килограмм настоящего сливочного масла стоит 72 рубля килограмм. А будет еще дороже. Поголовье скота-то не расширяется. Есть программы стимуляции, когда областные власти дают льготные кредиты для тех сельхозпереработчиков, которые покупают молоко у наших товаропроизводителей, но этого мало. Надо заниматься перестройкой всего сельского хозяйства. Ведь там нет собственника – колхоз. Фетишисты сидят, держатся за пядь земли: умрут, но не отдадут.

У нас был поставщик молока, так он рассказывал, как нанимал таджиков и китайцев на работу. Работники – идеальные, от рассвета до заката вкалывают. Он им даст мешок риса, телячьи хвосты да головы, они сорняков нарвут - все это варят и кушают. Единственная проблема - в пруду лягушки пропали, а в лесу - ежики, потому что таджики всех съели. Зато не воровали на полях. А пока работали, местные колхозники напивались и шли с ними драться. Так что, кто хочет заработать деньги, тот заработает; а кто привык на иждивении находиться - так и будет.

- Хладокомбинат испытывает проблему кадров?

- Как и все. Скажу так: это одно из редких предприятий, которые платят налоги 100 процентов. У нас в прошлом году было 11 проверок, потому что кляузы на меня пишут, но налоги мы платим исправно. Поэтому я предлагаю работникам зарплату хоть и маленькую, но к ней – социальный пакет: пенсионное страхование, медицинское и так далее.

- Как и положено…

- Положено, но не везде выполняется. Но не всем людям это надо.

- Уходят?

- Текучка есть.

- Когда остановили производство мороженого, людей пришлось уволить?

- В данном случае можно повесить мне медальку. Я никого не уволил, всех, кто хотел остаться, перераспределил на предприятии.

- Они ждут, когда фабрика возродится?

- Совершенно верно. Когда придет человек с деньгами.

- В области несколько фабрик мороженого: Троицк, Миасс, Копейск, Магнитогорск, Южноуральск. Какое их ждет будущее?

- Мир идет на пути глобализации, это надо признать. Если не превратить сегодня марку в широко узнаваемую, рано или поздно можно ставить на себе крест либо под кого-то ложиться. Потому что завтра производителей мороженого останется пять – максимум десять по России. Это во всех рынках происходит. «Макфа» - молодец: из южноуральского бренда превратилась в общероссийский, следовательно, можно дальше жить. Те, кто не сможет так же выйти за рамки области, умрет или будет узко специализирован. А сюда придут «Черкизово», Омский мясной холдинг, который, по-моему, принадлежит Дерипаске, новосибирский холдинг «ИнМарко» - гигантский холдинг, который подмял под себя весь Урало-Сибирский регион. И всё, здесь никого не останется. Все это понимают, и все ищут хорошего покупателя. Предложите Троицкой фабрике - с превеликим удовольствием продадут!

- Надо готовиться к приходу «ИнМарко»?

- Не обязательно. Может быть, это будет «Русский холод», может, «Нестле», кто его знает? Можно пока только уловить тенденцию глобализации, которая неизбежна.

- Власть и бизнес: в чем, по-вашему, коренная проблема отношений?

- Власть - это бизнес, а бизнес - это власть. Наш электорат – это в большинстве «Иваны», на печи лежащие, которые покупаются на дешевые пайки, на обещание поставить железные двери. «Дверь от такого-то», «лавочка от такого-то» - и никто не задумывается: может быть, надо прописать законы, чтобы бизнес лучше работал, чтобы налоги платились. Чтобы не было «от такого-то депутата», который из одного вашего кармана взял пачку, а в другой копеечку положил - и мы все счастливы!

- Вы себя тоже причисляете к тем, кому лавочки ставят?

- А что, у меня около дома стоит лавочка. Сейчас выборы пойдут, будет еще больше лавочек. Это неправильно. Должна система работать, а не один депутат.

- У вас есть личные мотивы критиковать власть?

- Да они у каждого есть, и каждый готов на кухне полоскать власть предержащих. Мне многое, что не нравится, но это не меняет ситуации. Город такой, каков он есть. Вот вы были в Кургане? Так лет через десять при такой динамике Челябинск будет Курган Номер Два. Вы спросите господина Первака: куда он деньги инвестировал от работы «Лукойла»? В рынок на МКАДе. Купил квартиру в Москве, переехал туда жить. Спросите у риэлторов: сколько стоит элитное жилье в Челябинске? Одно из самых дешевых в регионе. А чем оно дешевле, тем меньше людей готово здесь жить и тратить деньги. Спросите Елисеева Евгения Александровича, сенатора, будет дальше он жить здесь? Все риэлторы знают, что он продал недвижимость в Челябинске. Спросите у любого более или менее стоящего бизнесмена: собирается ли он дальнейшую жизнь связывать с городом Челябинском?..

- А вы?

- Да при такой динамике все уезжают отсюда…

- Останутся одни таджики и китайцы…

- Да. Которые съедят всех ежиков и лягушек. Другого пути нет, если не создать нормального климата для бизнеса.

- Проблема решается на местах?

- В основном, да. В городе нищих богатым не станешь. Челябинск динамично образовывается, но те люди, которые образовываются, уезжают. Мы проиграли, надо отдать должное, Екатеринбургу, и теперь Челябинск – простой, заурядный, провинциальный город. А завтра будет еще хуже, если ситуацию не изменить.

- Но кто должен повышать конкурентоспособность города, как не люди, вкладывающие в него деньги?

- Очень часто это не находит отклика у рядовых граждан и власти. Простой пример: в Челябинске развивается сеть магазинов «Дикси», «Пятерочка», а почему бы не развивать систему магазинов местного предпринимателя господина Кийко («Союз») или господина Юревича, или систему универсамов «Курочка Ряба» Фомина? Почему эти магазины не развивать, это же выгодно для города?! Знаете, у нас в городе стоят такие «насосики» – и вот их качают: Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург. Челябинцы уезжают туда и тоже начинают качать, а Челябинск остается городом нищих людей. Здесь нужно создать климат, чтобы богатые люди не уезжали и строили рынки не на МКАДе, а здесь. Я их уважаю, они добились того, чего другие за десять жизней не создадут, но мы теряем классиков нашего челябинского жанра. Вырастают другие, но всегда ли они лучше, вот в чем вопрос.