Петр Конарев, вице-мэр Челябинска по экономическому развитию: «Я считаю, что нужно поддерживать своих производителей. Если необходимо, то использовать для этого административный ресурс»

В России отношение власти и бизнеса – тема особая. Особая небезосновательной уверенностью большинства предпринимателей в том, что активно развиваться может только бизнес, с властью сросшийся. Все остальное исчерпывается либо открытым противостоянием, если позволяют средства, либо параллельным существованием, если позволяет власть, пока не проявляющая интереса. Тем не менее попытки наладить диалог есть – есть они с обеих сторон.

Поводом для встречи с вице-мэром Челябинска по экономике Петром Конаревым стала принятая гордумой трехлетняя программа по поддержке малого предпринимательства. Однако разговор получился шире, обнаружив подзабытую идею о том, что настоящая цель взаимодействия бизнеса и власти лежит не в плоскости коммерции.

Официальная часть

– В прошлом году гордума приняла целевую программу по поддержке малого предпринимательства. Насколько она нужна Челябинску?

– Начнем с того, что необходимость поддержки малого предпринимательства признана на государственном уровне, поскольку малый бизнес, во-первых, это основа для формирования среднего класса, во-вторых, рыночный институт, обеспечивающий создание конкурентной среды, самозанятость населения и стабильность поступления налогов. Поэтому принятая целевая программа является продолжением федеральной инициативы на муниципальном уровне.

Но есть и местные определяющие факторы. Челябинск – крупный промышленный центр, в общегородском объеме производства которого 90 % занимает, соотвественно, продукция крупных промышленных предприятий. Две трети этого объема приходится на металлургов. Но на сегодняшний день ситуация для этой отрасли складывается не лучшим образом – падение спроса, удорожание товара из-за роста тарифов естественных монополий, неблагоприятная конъюнктура на рынке. В таких условиях возникает необходимость диверсифицировать крупное промышленное производство города и увеличить долю продукта, создаваемого малым бизнесом, с 10 % (нынешние объемы) до 30-40 %. В развитых странах, к примеру, этот показатель в рамках ВВП составляет около 60 %.

– Думаю, такой рост – задача не трех лет...

– Конечно, нет. Городская целевая программа, рассчитанная на 2007-2009 годы, предусматривает, что за данный период при систематической поддержке этот показатель вырастет с 10 до 12 %. При этом увеличится количество занятых в малом предпринимательстве людей, а также увеличится доля собираемых налогов. Положительная динамика есть и сейчас.

За 2006 год занятых в малом бизнесе стало на одну тысячу человек больше – на сегодняшний день это 157 тысяч, то есть каждый третий из работающих в городе. Произошли изменения в отраслевой структуре: если в 2005 году три четверти малых предприятий работали в торговле, а в производстве и строительстве – только 5-6 %, то в прошлом году торговлей занималось около половины предпринимателей, а строительством и производством – уже по 12 %. Несмотря на позитивные моменты есть факторы, которые развитие сдерживают.

– Например?

– Например, административные барьеры. Недостаток финансовых ресурсов. «Серые» зарплаты. Отсутствие информации, а зачастую просто низкая квалификация и неграмотность предпринимателей в вопросах ведения бизнеса. К этому перечню можно добавить недоработанность некоторых законодательных актов. Проблем достаточно, поэтому сейчас смысл поддержки предпринимательства заключается в том, чтобы создавать благоприятные условия для развития, решая эти проблемы. Сделать это без совместных усилий власти и бизнеса невозможно, поскольку бизнес знает ситуацию изнутри, а власть на основе этого может обеспечить необходимую финансовую, экспертную, нормативно-правовую поддержку.

– В принятой программе какие направления поддержки обозначены как основные?

– Основных направлений четыре. Финансовая поддержка – предоставление субсидий и грантов по итогам конкурсов. Информационно-консультационная поддержка – создание информационных массивов, содержащих сведения об изменениях в законодательстве, налогообложении, базы данных свободных площадей, незавершенных объектов и прочее. Сюда же включается обучение основам бизнеса безработных, инвалидов, молодежи и повышение квалификации действующих предпринимателей. Административно-организационная поддержка – мониторинг и анализ проблем в сфере малого бизнеса. Совершенствование нормативно-правовой базы.

– Интересно, как предприниматели оценивают предлагаемую помощь? Что наиболее и наименее востребовано?

– По опыту предыдущего года могу сказать, что наименее востребована, к сожалению, консультационная поддержка, хотя проблема низкой квалификации в малом бизнесе очень актуальна. Людей с профильным образованием среди предпринимателей совсем немного, зато много учителей, врачей, представителей других специальностей. Некоторые из них до сих пор не понимают, что время бизнеса «за рубль купил – за два продал» прошло и необходимо учиться.

Наиболее востребована финансовая помощь – субсидии и гранты. В прошлом году на эти цели была выделена сумма в два миллиона рублей. Кроме того, наша концепция по поддержке малого предпринимательства выиграла конкурс областного Минэкономразвития и получила грант в один миллион рублей. Естественно, с таким финансированием поставленных задач не решить. Поэтому в принятой программе обоснованы иные размеры финансирования: на 2007 – 40 миллионов рублей, на 2008 – 50, на 2009 – 60. Из этих средств основная часть как раз пойдет на финансовую поддержку.

К примеру, из 40 миллионов рублей 22,5 миллиона планируется потратить на компенсацию процентных ставок по кредитам и лизинговым платежам (ориентировочно для 250 предприятий), по 2,5 миллиона – на возмещение затрат по оценке залогового имущества (для 250 субъектов малого бизнеса) и по продвижению своей продукции (для 100 предприятий). И около 8 миллионов рублей будут выделены на гранты для победителей конкурсов «Лучший инновационный проект», «Лучший молодежный предпринимательский проект», «Лучший предприниматель», «Лучший работодатель» и другие.

Проблема в том, что объем реального финансирования программы зависит от налоговых поступлений, то есть от самих же предпринимателей, так как городской бюджет, согласно закону, сначала решает первоочередные задачи – обеспечивает социальную сферу, а потом уже выделяет средства на целевые программы.

– У вас есть приоритеты при выборе претендентов на поддержку?

– Безусловно, и это отражено в программе. Предпочтение отдается предпринимателям, которые работают в отдаленных и экономически менее привлекательных районах города и тем самым развивают их инфраструктуру. Предпринимателям, занимающимся обрабатывающими производствами и инновационной деятельностью. А также всем тем, у кого зарегистрировано не менее семи работников и зарплата каждого из них не ниже среднегородского уровня. Это связано с тем, что проблема сокрытия налогов с помощью «серых» зарплат, формально неработающих сотрудников для малого бизнеса очень актуальна.

Например, мы неоднократно призывали представителей торговли добровольно аттестоваться – самим раскрыть информацию о количестве работающих, размере зарплаты, примерном товарообороте, что давало бы им преференции и при продлении срока аренды земельного участка, и при получении субсидий. Но на сегодняшний день аттестовались только 6 %, значит, остальным есть что скрывать.

– Вероятно, многие предприниматели предпочитают субсидиям и грантам неуплаченные налоги, потому что неизвестно, куда эти деньги реально пойдут...

– Так надо спрашивать, куда они пойдут. Спрашивать со всех. Организовывать ассоциации и вместо взяток чиновникам создавать фонды, на средства которых можно нанять грамотных юристов, чтобы они отстаивали интересы предпринимателей.

Неофициальная часть

– Среди проблем, мешающих развитию малого бизнеса, вы называли административные барьеры...

– Более того, я считаю, что решение этого вопроса для предпринимателей важнее, чем финансовая помощь. Проблема не только в конкретных коррумпированных чиновниках, проблема в том, что несовершенно законодательство. Эта определенная недодуманность затрудняет его исполнение и заставляет искать лазейки. Так, для получения разрешения на временное некапитальное строение необходимо собрать 90 подписей. Понятно, что нужна система, в которой бы участвовали все заинтересованные органы, но подписей должно быть не более 10. Брешь в федеральном законе позволяет это сделать, что активно используют власти многих городов, в том числе Санкт-Петербурга. Еще пример: недавно вступивший в силу «Закон о розничных рынках». Он своевременный, но, к сожалению, его создавали не экономисты, а юристы. Все хорошо написано, но как это воплотить на практике? Где взять 50 % местного производителя для специализированного фруктового рынка, если не растет на Урале ни хурма, ни виноград? Получается, нужно вновь искать лазейку.

– И она есть?

– (Улыбается.) Есть. В законе сказано, что продавать свою продукцию имеет право гражданин, вырастивший ее на собственном участке, но не уточнено, гражданин какой страны – России или, например, Узбекистана. Поэтому выход, на мой взгляд, в том, чтобы при рынках создавать небольшие логистические центры – мелкооптовые базы, – куда приезжие будут сдавать свой товар, а продавать его будут уже наши соотечественники. Вообще, тема логистических центров в связи с реформированием рынков для Челябинска очень актуальна. И пока местные строители этим не готовы заниматься, пусть этим занимаются федеральные компании. Тем более, есть предложения.

– Вернемся к административным барьерам. Чем, помимо коррупции, можно объяснить чрезмерно долгое и часто неэффективное решение администрацией вопросов, связанных непосредственно с бизнесом? Например, масса предпринимателей очень негативно восприняла ваше Положение о размещении временных объектов…

– Что касается положения. Некоторые представители малого бизнеса требуют, чтобы срок аренды на землях общего пользования был продлен с 11 месяцев до 3 лет, чтобы им были предоставлены места для капитальных строений – магазинов у дома, которые территориально будут доступны для всех и позволят брать предпринимателям кредиты. Во-первых, размещение такого количества киосков и магазинов на землях общего пользования временно – постепенно магазины переместятся на первые этажи домов. Это вопрос сохранности товара, выполнения санитарных норм, формирования городской среды и т.д.

Во-вторых, чем для торговли отличается капитальное строение от некапитального? Лишь тем, что в первом можно торговать спиртными напитками. Разницы в качестве услуг нет. Если говорить о том, что капитальное строение может быть использовано в качестве залога для получения кредита, то в качестве залога при некапитальных временных строениях может использоваться товарный остаток или оборудование. Даже при коротких сроках аренды человек может попробовать себя в этом бизнесе: если он устоял, смог научиться качественно оказывать услугу, накопил какие-то средства, никто не мешает ему обратиться с заявлением для получения разрешения на строительство капитального объекта.

Что касается долгих и неэффективных решений горадминистрации. Одна из причин тому – несовершенство законов. К примеру, сейчас муниципалитет в буквальном смысле оторван от земли: у нас есть разрешительные функции, но нет контролирующих. Если предприниматель что-либо нарушает, то мы пишем ходатайства в налоговую инспекцию, Росприроднадзор, Роспотребнадзор – и уже они как контролирующие органы выносят те или иные решения. Эта цепочка позволяет предпринимателю избегать ответственности 6-8 месяцев. Достаточно вспомнить прокатившуюся по стране волну отравлений спиртосодержащими жидкостями.

Дело в том, что большинство законов в распределении полномочий останавливается на уровне субъекта РФ, а муниципалитет, владеющий ситуацией изнутри, оказывается в стороне. Например, в областном законе об административных правонарушениях городу нужно было бы делегировать полномочия – фиксировать нарушения предпринимателя и на этом основании отказывать ему, допустим, в праве аренды земельного участка.

– А не получится так, что этот механизм представителями горадминистрации будет использоваться в интересах определенной группы лиц?

– Нельзя ответить однозначно. С одной стороны, это вопрос к конкретному чиновнику, с какой целью он работает. Я, например, человек самореализовавшийся – раньше сам занимался бизнесом, а теперь им занимается супруга, поэтому больше интересуюсь решением профессиональных вопросов.

С другой стороны, это вопрос видения перспективы. Допустим, на конкретном земельном участке работает предприниматель – ни шатко ни валко, с нарушениями. А другой предприниматель, который обеспечил бы более интересный, социально ориентированный ассортимент и более высокое качество услуги, не может себя реализовать – место уже занято. Посмотрите на количество павильонов, торгующих сотовыми телефонами, в городе нет такого спроса на этот продукт, но москвичам, владеющим бизнесом, все равно, как работает конкретный киоск в Челябинске – в «плюсе» он или в «минусе». Они имеют свой доход с доли рынка по России, диктуя производителям условия и получая с них бонусы. В то же время здесь не хватает киосков, продающих хлеб или молоко.

– То есть вы рассчитываете таким образом воплотить свое видение городской инфраструктуры, но как это скажется на развитии предпринимательства? Ведь неоднократно говорилось о том, что из-за политики мэрии в Челябинске не хватает площадей и это мешает развиваться бизнесу, о том, что в интересах конкретных лиц в город не пускаются крупные игроки, такие как «Икея», например…

– А вы посмотрите на ситуацию с макроэкономической точки зрения. Сегодня каждый челябинец обеспечен торговыми площадями на 240 %, в ближайшие два года откроется еще пара крупных торговых центров и затем начнется стагнация рынка, которая чревата для самих же участников бизнеса. Положительный эффект конкуренции в перспективе сиюминутен, потому что в итоге выиграют транснациональные корпорации, которые платят в местные бюджеты только 1/10 часть того, что платят местные игроки, и дают работу низкоквалифицированным кадрам – продавцам и охранникам.

Очень показателен пример «Икеи». Почему несмотря на ее присутствие в Перми и Екатеринбурге руководство этих регионов не договорилось о поставках древесины? Потому что купленная здесь за копейки древесина вывозится, а потом возвращается в виде готового продукта. То есть мы вкладываем многомиллионные транши в развитие не своей экономики, а экономики Швеции.

– Насколько известно, «Икея», осваивая новые рынки, как раз покупает местных производителей, вкладывая тем самым в экономику региона…

– Где в России это было сделано? Нигде. Если бы предприятия покупались, это действительно были бы инвестиции в производство, энергетику, кадры. Но этого нет. Нас используют как сырьевой придаток и как конечного потребителя. Я знаю около десятка предпринимателей, закупивших дорогостоящие импортные линии по производству мебели и планирующих организовать производство. Если сейчас придет «Икея», то конкурировать с ней они будут не в состоянии. В результате через несколько лет на нашей территории не будет никого, кто производит этот продукт.

Я считаю, что нужно поддерживать своих производителей, и если необходимо, то использовать для этого административный ресурс, поскольку это вложения в собственные перспективы. Никто же не говорит о необходимости тепличных условий для челябинской макаронной промышленности. Она совершенно конкурентоспособна, поэтому «варяги» и не стремятся заходить на этот рынок. Протекционизм нужен там, где местный бизнес не готов к конкуренции с более сильными соперниками.

– На ваш взгляд, что еще, кроме времени, нужно местному бизнесу, чтобы стать конкурентоспособным?

– Наладить такую технологию производства, которая будет обеспечивать высокий уровень качества. Полвека назад «сделано в Японии» было синонимом плохого качества, а сейчас это эталон. Что сделали японцы? Они прежде всего занялись отлаживанием технологии производства. Поэтому местным предпринимателям необходимо, во-первых, нацелиться на долгую и серьезную борьбу, во-вторых, тратиться на качество: недостаточно купить дорогостоящую линию, нужны технологи, которые научат работать на этом оборудовании, нужны собственные специалисты, которые будут на нем работать, то есть нужно вкладывать в профессионализм своих сотрудников. И к тому же стоит учитывать русский менталитет.

– Это настолько важно?

– Конечно. Русский менталитет заключается в способности искать причину собственных проблем не в себе. Для бизнеса это губительно. Но многие нынешние предприниматели от этого уже излечились – поняли, что за них самих никто ничего не сделает.