Любовь Конарева, лидер регионального кредитного движения, глава общественной организации «Женский деловой центр»: «Мне непонятно желание быть перстом на фоне серости. Я стараюсь окружать себя людьми сильными и умными, иначе деградируешь»

Как-то приятель на одной из кухонных посиделок заметил, что деловая женщина мужчине неинтересна. «Помнишь Симону де Бовуар, феминистку, жену Сартра? Она говорила, что успех стоит женственности. Потом дамы это учли. К умным, но бесполым добавились томные, любящие рассуждать об уникальности всего женского, и гиперсекси с мужскими ухватками. А гармонии так и нет. Понимаешь?» Да, понимаю, в чем-то ты прав, но не во всем...

«Мы наш, мы новый мир построим...»

«Вы будете меня фотографировать? Подождите, мне нужно сделать прическу. Но я не люблю прилизанные волосы, лучше естественность... А жакет стоит снять? Нет, пусть будет жакет, так будет по-деловому...», – еще посуетившись пару минут, Любовь Михайловна наконец-то усаживается. И мы начинаем разговор. Естественно, начинаем с дела.

– Я всегда считала, что самой важной идеей была и остается идея объединения и взаимопомощи. 15 лет назад, в период социальной растерянности, когда женщины ради выживания собственных семей учились делать бизнес, мне показалось, что их стоит объединить. Никогда не забуду первый праздник в ЦДС, когда все бизнес-леди выставили свой товар. Там были китайские зонтики, бумажные цветы, ковка по металлу. Удивившись собственной разнородности, мы поняли, что можем всё и нужны друг другу, потому что проблемы у всех одни – можно делиться опытом и искать решение. Так возникла общественная организация «Женский деловой центр». Чуть позже пришло осознание, что самая большая проблема для будущих бизнес-леди – отсутствие стартового капитала. И в 1995 году мы создали потребительский кооператив «Женский деловой центр», ставший финансовым воплощением идеи взаимопомощи.

– Что это собой представляет?

– Вообще кредитная кооперация возникает тогда, когда людям надеяться больше не на кого, и они объединяются, чтобы друг другу помочь. Сама идея проста: нужно соединить две категории граждан – тех, кто живет взаймы, и тех, кто сберегает. В результате одни члены кооператива деньги вкладывают, а другие их используют. Так было и с нами. Чтобы займами помочь встать на ноги нашим женщинам-предпринимателям, мы искали те социальные группы, которые деньги сберегают, – первыми нашими вкладчиками стали пенсионеры и ветераны.

– Разве идея банка, основанного на вкладе и займе, не аналогична идее кооператива?

– Есть несколько важных отличий. Собственниками кредитного союза и его ресурсов являются члены этой организации – пайщики. Они сами из своих средств создают фонд взаимопомощи, сами им управляют и сами несут ответственность друг перед другом. Поскольку это «народное» дело, то здесь очень важны демократичность и прозрачность. Кооператив, к примеру, не может «отмывать» деньги, иначе это взорвет его структуру изнутри. Для нас деньги пахнут.

Отличие и в том, что это некоммерческая структура: цель не в прибыли, а именно в финансовой помощи всем социальным группам, которые входят в кооператив. Прибыль в данном случае инструмент, который дает возможность кредитовать те социальные группы, с кем не возьмется работать ни один банк, – это инвалиды, пенсионеры и пр. Социальная направленность – это тоже характерная черта кредитных союзов. Важным является и то, что мы практически не пользуемся заемными извне средствами – зарабатываем сами. За 12 лет мы научились это делать.

– Интересно, каким образом, не пользуясь чужими средствами, можно кредитовать столь незащищенные социальные группы?

– У нас достаточно высокие ставки по личным вкладам – от 12 до 20 %. Поэтому хранить деньги в кооперативе выгодно. Эти средства используются для займов предпринимателям. Бизнесу мы интересны в трех основных случаях: когда нужна скорая финансовая помощь, либо небольшая сумма, с которой банк из-за ее размера не будет работать, либо у заемщика отсутствует залог. Так как, кроме кооператива, в этих ситуациях кредитовать некому, то мы можем использовать достаточно высокую процентную ставку. От 36 до 60 %. Конечно, она индивидуально снижается за счет стажа заемщика, за счет его хорошей кредитной истории, за счет размера обеспечения, потому что в кооперативе займ можно получить, если накопишь его пятую часть. Это необходимое обеспечение возврата.

На сегодня самая важная цель для нас – как раз снижение процентной ставки. В результате, если нарабатываем нужные объемы прибыли по займам для бизнеса и других групп заемщиков, то получаем возможность выдавать социальные займы незащищенным категориям граждан. А это, по сути, не что иное как инвестиции в самую надежную рекламу.

– Она вам необходима?

– Конечно. Иногда люди просто не знают, где искать помощь, а те, кто получил деньги или выгодно их разместил, обязательно делятся подобной информацией. К тому же, если растет количество членов кооператива, то увеличиваются обороты и появляется больше возможностей помогать не только пенсионерам и инвалидам, но и другим группам, снижая ставки по займам. Ведь главная цель микрофинансирования сегодня – помочь любому человеку, который занимается нужным делом, но не имеет непосредственного доступа к финансовым потокам. Это может быть врач, учитель, рабочий, предприниматель и т.д.

– Раз ваша организация финансово независима, наверно, власть сама предлагает партнерство?

– Да, неоднократно выигрывали грант губернатора на финансовую поддержку женского и семейного предпринимательства. Сумма, выделяемая бюджетом на эти нужды, выросла с 10 до 40 миллионов рублей.

Сейчас мы предложили новую технологию политикам, которые действительно хотят помогать людям. Просто очень жаль, когда во время предвыборных кампаний на ветер выбрасываются огромные суммы или людям вместо помощи бросают продуктовые подачки.

В кооперативе открывается личный счет депутата, который называется его благотворительным фондом, и деньги со счета поступают по указанию на те или иные проекты – молодежные, предпринимательские и т.д. В этой форме, на мой взгляд, большой смысл, потому что, с одной стороны, не нужны дополнительные расходы – на создание администрации фонда, попечительские советы и прочее, так как у нас уже наработаны методики выдачи займов. С другой стороны, мы расскажем об этой благотворительности. Это будет действительно демократическое и взаимовыгодное сотрудничество. Сейчас, к примеру, подписываются документы о создании благотворительного фонда лидера движения «Опора России», депутата гордумы Андрея Букреева.

– В таком случае, какие требования предъявляются членам кредитного союза? И какие максимальные размеры вкладов и займов?

– Что касается требования, я считаю важным, чтобы человек разделял идеологию кредитного движения – был, что называется, без долларов в глазах. И еще должно быть кооперативное мышление. Если человек хочет жить взаймы, ему стоит позаботиться, чтобы пришли люди и на сумму его желаний внесли средства. Если любит сберегать, то стоит позаботиться о том, чтобы средства были надежно и эффективно вложены. По закону о кредитной кооперации выдать в одни руки или принять от одного человека мы можем 20 % от фонда взаимопомощи. Сегодня эта цифра составляет шесть миллионов рублей. Но в таком случае очень высока зона риска, поэтому подобные суммы не выдаются и не принимаются. В качестве максимальной цифры рассматриваются 10 %.

– Куда сегодня интересно вкладывать средства кооператива?

– Мы продолжаем кредитовать малый и семейный бизнес, остаемся в роли бизнес-няни, но в последний год из-за перенасыщенности потребительскими кредитами население стало гораздо меньше покупать товаров, и мелкий бизнес находится в очень затруднительном положении. Ситуация по настроениям похожа на год после дефолта.

Если говорить о мировой практике, то кредитные союзы на 70-90 % занимаются ипотекой. Для нас это тоже интересно, потому что государство до сих пор только играет в нее, а реально ипотека недоступна. Поэтому одно из направлений развития кооператива заключается в сотрудничестве с банками по агентским схемам, поскольку мы создаем околобанковское пространство и воспитываем их потенциальных клиентов. Недавно кооператив получил сертификат системного ипотечного брокера и может, используя предоставляемую банками систему льгот, предлагать пайщикам банковские ипотечные продукты. Если у нас хватает собственных средств, то сами предоставляем заем, если нет, то готовим документы и отправляем в банк.

– Мы говорим о кооперации граждан, а для бизнеса есть интерес в кредитных союзах?

– Если взять опыт западных стран – Германии, Америки, Ирландии, – в которых кредитные союзы существуют не один десяток лет, то от кредитной кооперации выигрывают главные субъекты экономики – потребители и производители. В этом случае из процесса исключается посредник, который в нынешней системе занимает доминирующее положение и получает сверхприбыли за счет остальных. Но для этого нужно мощное кооперативное движение.

К примеру, в Ирландии каждый третий житель страны является членом кредитного движения. Там это настолько серьезная сила, что она способна противостоять даже банковскому лобби.

– А вы не боитесь с ростом количества пайщиков утратить главное достоинство кредитных союзов – демократизм управления – и уподобиться другим финансовым институтам?

– Опасность такая есть, поэтому федеральный закон о кредитной кооперации рекомендует ограничить количество пайщиков двумя тысячами. Я считаю, что в этом есть свой смысл, – сохраняется значимость человека как собственника. Мы всегда вынуждены балансировать между желанием вкладчика и желанием заемщика, между интересом кооператива и интересом конкретного его участника. Если компромисса нет, то смысл самой организации теряется.

Выход – в создании все большего количества кредитных союзов: по месту жительства, по месту работы и пр. Здесь проблема в том, что могут появляться случайные люди, которые дискредитируют саму идею кооперативного движения. Чтобы это предотвратить, мы создали Уральскую ассоциацию кредитных союзов, куда входит десять уральских кооперативов, и, заручившись поддержкой Минэкономразвития, рассчитываем на то, что перед регистрацией каждый новый кооператив будет проходить у нас аккредитацию.

– Это похоже на саморегулирующуюся структуру, которая определяет правила игры на рынке. Все-таки кредитное движение – это бизнес или нет?

– Нет. Это народный инвестиционный институт, который занимается формированием финансовой культуры семьи. Вообще, лучше всего о кредитной кооперации сказал Дермот Баучер – один из руководителей Ирландской лиги кредитных союзов, помогавший нам в становлении кооператива. Он назвал ее новой демократической революцией.

– Почему?

– Эпоха национальных государств сменяется эрой транснациональных корпораций, а это означает, что власть от выбираемых политиков переходит к невыбираемым собственникам с неограниченными возможностями влияния. Противопоставить этому можно будет только реальное гражданское общество, где люди участвуют в управлении и контролируют процессы. А кредитная кооперация со своим демократизмом, ответственностью и открытостью учит как раз этому.

На войне как на войне

Эта главка понадобилась, чтобы опровергнуть сложившееся мнение, будто бизнес-лидер интересен публике только собственным делом. Во-первых, интересен человек, которого не исчерпать даже самым любимым его занятием, во-вторых, в жизни бывают эпизоды, которые стоят многого и говорят больше, чем целые биографии. Тем более, если речь идет о женщине.

– Меня очень часто называют банкиром и предпринимателем, а на самом деле я ни то и ни другое, потому что все четыре структуры, которыми я руковожу, некоммерческие. Сейчас мне кажется, что по-другому и быть не могло – я самая старшая в большой деревенской семье. Училась руководить с детства, но при этом всю жизнь мечтала найти такую работу, где восемь часов можно читать книги. И мне повезло, приехав в Челябинск, я начала работать сначала в районной городской библиотеке, потом в библиотеке воинской части. Потом библиотекарем попала на войну в Афганистан, где пробыла два года.

– Что запомнилось больше всего?

– Как женщина всегда буду против войны и подобных экспериментов, но там я увидела, как люди на передовой – солдаты и офицеры – смягчали ошибки власти. Выстраивали отношения с афганцами, чтобы преодолеть эту цепь зла. Конечно, насколько было возможно. Увидела, что, действительно, смерть забирает лучших, и почувствовала, как сложно с этим примириться, какое сильное бывает чувство вины.

– Войны не бывает без смерти и без романов...

– Конечно. На войне как на войне. Были у нас и браки, и знойные военно-полевые романы. Запомнилось, как одна из подруг говорила: «В России мужики над нами издеваются, а я здесь отомщу за всех российских баб и назначу десять свиданий сразу». А другая часто оказывалась не одна. Это была совершенно нормальная русская баба – чуть глупая и наивная, жалостливая. «Любонька, – объясняла она, – ты понимаешь, я этому сейчас откажу, а завтра он в бой пойдет и погибнет, и я себе никогда не прощу». У каждой был свой характер, своя судьба.

Но когда девочки приезжали, мне все-таки приходилось их воспитывать. Я была председателем профкома и отвечала за моральный облик. К тому же, в отличие от многих, успела поработать в мужских коллективах и понять, что такое поклонение с утра до ночи. Я им объясняла, что есть штатные женихи, которые крутятся вокруг каждой приезжающей дамы, судьбу же в первом ряду не встретишь. Правда, сама бежала в Афганистан из-за чувства. Как и уезжала оттуда.

– Вернувшись, испытывали ломку?

– Тех, кто возвращается с войны, я понимаю. Там люди живут одним днем, одним часом, одной минутой. Всё на пределе, всё максимально ярко. А дома разговоры о мелочах, о вещах, всё низменно, обыденно. Это очень тяжело. Я выпрямлялась, наверное, год. Вылечила библиотека. Время и работа.

Я тут недавно рассуждала, что образ современного мужчины не всегда соответствует женскому идеалу. Мужчины либо мельчают, либо уходят в работу, либо уходят в никуда. И женщине ничего не остается, как читать, переживать чувства и тем самым возрождаться как женщина.

Мужчина и женщина

Все же именно этот вопрос меня волновал больше других. Что скажет о себе и о мужчине женщина, столько лет проработавшая руководителем, столько лет вынужденная быть сильной. Стоил ли успех женственности...

– Несмотря на то, что 15 лет возглавляю женское движение, руковожу несколькими организациями, я считаю, что власть должна принадлежать мужчине. Так ему дано от Бога, а женщина должна быть помощницей. Если бы оба пола правильно расставляли акценты в мире, в семье, в бизнесе – во всем было бы больше смысла.

Меня часто спрашивают: как вы столько успеваете? Отвечаю: важно заразить своей идеей близких. Я работаю с мужем, в этом есть преимущества и недостатки. Преимущества очевиднее. Мы находимся в общем потоке, это поддерживает. Настоящий тыл – только семья. Если ты лидер, ты должен понимать, что успех разделят все, а неуспех будет только твой. Если поймешь, перестанешь искать виноватых. Появится ответственность.

– Какой стиль для женщины в бизнесе предпочтительнее?

– На мой взгляд, будущее за женским стилем управления. Сегодня развитие бизнеса идет к тому, что прибыль становится понятием относительным, главное – это дело. Формула будущего бизнеса: любимое дело приносит достаток. Рентабельность будет понижаться во всех отраслях, потому что ресурсы исчерпаемы, а игроков становится все больше. Важно каждому найти свое поле и выполнять работу от сердца.

Вообще, женщина более надежный партнер, потому что она основательнее просчитывает каждый шаг. Если мужчины, как мальчишки, до сих пор играют в войну – отчаянно рискуют, им нужны большие обороты, крутые повороты. Женщины, напротив, минимизируют риски, двигаются маленькими, но верными шагами. Для женщины идеальное соотношение женской и мужской стратегий где-то 70:30. Мужское тоже необходимо, чтобы бизнес не застаивался. А крупный бизнес, на мой взгляд, был и будет почти полностью мужским. В России особенно, поскольку сильна патриархальность.

– То есть женщина-президент у нас не возможна?

– Возможна. Если, как по Гоголю, все в одном человеке собрать – ум Старовойтовой, смелость Хакамады, мягкость Памфиловой и командность Матвиенко. (Смеется.) Просто пока подходящей фигуры нет.

Женщине сложно прийти во власть еще и потому, что в такой коррумпированной стране, как Россия, где основные капиталы выведены за границу, нужно уметь по-мужски держать удар.

Кроме того, претендовать на власть, как выяснилось, небезопасно. Вспомните Ходорковского. Это настолько незаурядная личность, и я против того, что с ним сделали. Он, кстати, был первым и лучшим консультантом газеты «Деловая женщина». Исключительный популяризатор бизнес-идей, который не боялся ими делиться. К сожалению, необдуманно замахнулся на президентское кресло и в этом оказался ребенком, как, впрочем, и все остальные. Мальчики играют в войну, мальчики боятся сильных. Мне, честно говоря, непонятно это желание быть перстом на фоне серости, и поэтому грустно. Я стараюсь окружать себя людьми сильными и умными, иначе деградируешь.

– А себя на государевом посту не видите?

– (Улыбается.) К счастью, не амбициозна. Я уже отработала на самом высоком уровне власти, будучи помощником Зинаиды Савостиной – депутата первого союзного парламента. Потом мне предлагали пойти в Госдуму, но было уже неинтересно – я все это проходила. Сейчас скорее мечтаю писать книжки по психологической культуре, которой нам очень не хватает. Как дипломированный психолог, хочу, чтобы люди были счастливее. Я учу этому на своих тренингах, на консультациях, а вот до книжек руки пока не доходят.