Данила Зотов, солист регги-группы «Естественный Zагар»: «Музыка – вечная гора, куда приходится карабкаться»

Выходит к микрофону парень с дредами, в необычной шапочке: «Слезы мои, как морская волна»... Зал визжит и стонет в едином восторге. Впервые услышав «Естественный Zагар» на одном из фестивалей, Михаил Козырев попросил у музыкантов запись этой песни. «Я не был на Jamaica» потом постоянно звучала в эфире «Нашего радио». В свое время группу из закрытого города Озерска благословили Владимир Шахрин и Билли Новик. Первые два альбома имели большой успех. Сегодня EZ – участник топовых фестивалей и завсегдатай московских клубов. 12 декабря группа празднует свой шестой день рождения. И об этом мы говорили с солистом и автором текстов Данилой Зотовым.

– Данила, почему из всего многообразия музыкальных направлений был выбран стиль регги?

– Сам по себе стиль очень интересен, построен на ритмике, что дает мне как текстовику большие возможности. Я в музыку пришел, сочиняя тексты, которые никто не хотел петь. (Смеется.) Сколько ни заставлял – все безуспешно. Пришлось петь самому. Чтобы эти тексты доходили до публики, нужен был верный музыкальный стиль. Я через многое прошел, с детства меломанил. И понял, что оптимальный стиль, которым мне хочется заниматься, – регги. Этот стиль не раскрыт в стране, плюс мы еще и подмешиваем в него отечественный оттенок. Кому-то, наверное, покажется плохим влияние русского рока на регги. Но нам от этого никуда не уйти. И, как показывает жизнь, люди к этому испытывают больше позитива, им это понятно, хорошо ложится на их восприятие...

– Регги в средней полосе – как... русский хоровод на Ямайке?

– Ну, это понятно, что мы с... рылом, да в калашный ряд. Настоящий регги делается за границей, и надо родиться именно в этой коже, чтобы прочувствовать по-настоящему стиль. Давеча вот играли с джазистами... У них все здорово, технично, сложные композиции. Но другая школа, они «размазывают», нет жесткой ритмовости – свой космос. Можно сказать, что и русский регги всегда будет с небольшим привкусом русского рока. Если зайдем дальше, то это должен быть хороший исполнитель, чтобы его все слушали. А так как пока есть нормальный исполнитель в виде нас – миксующих на грани и того, и этого, – думаю, мы еще поборемся.

– Не считаете, что наша публика холодновата для этого стиля?

– Да нет, нормально. Мы вот на минус восемь играли недавно программу: ничего, хорошо получилось. Очень тепло было всем.

– В регги, как можно понять из только что прозвучавшей «Марии Ивановны Легалайз», без допинговой темы обойтись невозможно?

– А как? Товарищи, которые придумали это все, ни для кого не секрет, активно этим занимались. Однако то, что хорошо ямайцу, русскому плохо. У нас это только художественный образ, ямайский налет. Это наша старая песня. Сегодня темы у нас очень разные – больше общечеловеческие. Но уклон, конечно, присутствует. Об этом все знают, и чего тут стыдиться-то. Главное, кто и как этим налетом воспользуется. Мы напрямую ни о чем не говорим, нет голой пропаганды наркотиков, есть образ, который влияет на настроение песни.

– Ваше отношение к наркотикам неоднозначно?

– Ничего хорошего в наркотиках нет. Кстати, марихуану к наркотикам относят не только в нашей стране, даже в Голландии она считается наркотиком. Просто там она легализована.

– Сами никогда не пробовали, или без этого играть регги не получается?

– В жизни все бывало. Но я человек взрослый, армию прошел. Сейчас мы больше музыкой увлекаемся.

– В старом регги обязательной считалась еще и политическая составляющая. В ваших песнях она явно прослеживается. Страна такая интересная, или вам ближе старый стиль?

– Чем более существует общество людей, на мой взгляд, тем более политизированным оно становится. Наша группа тоже дожила до шестого года жизни, взрослеем. Не то чтобы группа становится политизированной, но мимо политики пройти уже не можем. Что-то нагорело.

– А первые ваши альбомы...

– ... вне политики. Но нельзя оставаться все время безучастным к тому, что вокруг тебя.

– Ваша меломания в детстве подкреплялась классической музыкальной школой?

– Занимался вокалом, но не так глубоко, как хотелось бы. Я не успел застать тот период, когда это не стоило денег. Сейчас дорогое удовольствие – учиться вокалу в должном объеме.

– Работа с такими музыкантами, как Билли Новик, тоже хорошая школа.

– Отличная. Очень приятно, что некоторые люди, достигшие определенного статуса, легки на подъем. С ними комфортно общаться, работать. У нас проблем никаких не было.

– С Billy's Band записали только одну вещь?

– Только «Блюз». У них, как говорится, своя песня. Но, думаю, будут еще совместные записи.

– Концерты в Москве в ближайшее время намечаются?

– В феврале поедем. Будет день рождения Боба Марли. Играем в клубе «Точка».

– Вы уже знаете московские площадки, где больше нравится играть, где публика теплее?

– Публика всегда теплее в маленьких клубах. Но даже в одном и том же месте могут быть совершенно разные концерты. Живой звук предполагает необходимость являть себя в

данный момент. Мы ездили разными составами, экспериментировали с духовой секцией, с ди-джеингом и прочими вещами.

– В Озерске есть сегодня своя площадка, своя публика?

– Мы Озерск сейчас не очень жалуем, редко играем. По технической в основном причине. Не хочется насиловать уши слушателя, выступая на плохом звуке. Потому что слушатель должен все разбирать, все понимать. Слова обязательно должны доходить до ушей.

– Озерск не особенно отличался музыкально, удивительно, что там родилась такая группа.

– Сейчас у нас достаточно «мохнатые» коллективы стали появляться. Ребята очень молодые, пока не умеющие особо играть, но песни делают интересные. Как доказательство – озерская группа «Вотрыв» выиграла «Сникерс Урбани» в Москве. Еще есть люди, которые наполовину живут в Москве, наполовину в Озерске, у них какие-то проекты, песни интересные пишут. Талантливые ребята. Мы общаемся на одной волне, задаем тон...

– Судя по последним концертам, Челябинск в вашем расписании появляется чаще, чем все другие города.

– У нас директор живет в Челябинске, поэтому здесь много выступлений. Наверное, пора дать отдохнуть от нас челябинцам. Вот проведем свой день рождения 12 декабря в клубе КиноМАXа «Шуга Фри» и сделаем небольшой перерывчик.

– Вы побывали уже на всех значимых фестивалях страны или есть еще непокоренные вершины? Куда хотелось бы попасть?

– Музыка – вечная гора, куда приходится карабкаться. Так получилось, что мы именно карабкаемся. С другой стороны, резкие взлеты чреваты резкими падениями. А мы медленно, но верно идем вверх. Постоянно что-то случается, на месте не стоим.

– Стратегия – прибиться к столицам или здесь остаться?

– Мне нравится «чайфовский» вариант. Они везде катаются, но Екатеринбург остается родным городом. Неважно, где ты базируешься. Главное, где и сколько ты выступаешь.

– На ваш взгляд, насколько сегодня интересна фестивальная Россия?

– Фестивалей сегодня очень много, но качественных, которые помогают продвижению музыкантов, – таких мало. И очень жаль, что СМИ мало пишут о фестивалях, а значит, и о коллективах музыкальных. А в стране так много шикарных просто музыкантов, с такими песнями – закачаешься... Приезжаешь на фестивали и постоянно открываешь какое-то явление. Но получается, что дальше московских каких-то площадок оно не распространяется. Музыканты живут в этом маленьком мирке: собрали свою публику, свой хлеб, и их все устраивает.

– Фаворит среди фестивалей лично для вас?

– Большие фестивали всегда впечатляют. Но топовые, конечно же, – «Нашествие», «Эммаус». Там такие лица собираются! И ощутить себя частью большого – всегда приятно. Тем более ребятам из глубинки.

– Не хочется испытать себя в качестве частички мирового регги, поехать на западный или, наоборот, восточный фестиваль?

– Нет такого желания. Наше регги заточено под российского слушателя. Мы делаем все, чтобы нас понимали именно здесь.

– Речь о текстах?

– Обо всем вместе.

– Что из западной музыки слушаете?

– Лично я – сплошняком регги.

– Есть открытия?

– Как в любой музыке – куча мусора, и есть яркие, красивые люди.

– На ваш взгляд, сам стиль совершенствуется?

– Он неоднозначен. У нас в России представляется, что регги – это обязательно «черный гуру» образца 1984 года. Что-то такое нудное, размеренное, растянутое... Нет, это уже сместилось в сторону популярной музыки, там больше танцевальных гибридов появляется. Мы тоже экспериментируем в этом направлении – данс-холлы всевозможные и прочие вещи.

– Чем объясняете, что «Естественный Zагар» нравится не только студенческой молодежи, но и женщинам среднего возраста?

– (Смеется.) Не знаю. Может быть, мы ассоциируемся с образом «сладкого» мальчика? Или я где-то на одной волне с Аллой Пугачевой очень много пою о несчастной любви? Невостребованности? И нахожу отклики. Надежда всегда умирает последней. Шучу.

– Правда ли, что вы постоянно вяжете шапки «а ля Данила Зотов» и дарите друзьям?

– Раньше много вязал, сейчас перестал. Полгода перерыва. А раньше раздавал постоянно, правда.

– А со спортом в угоду музыке простились навсегда?

– Это спорт, скорее, со мной простился. Он же не терпит нерезультативности. А так как я полностью отдался музыке, нет возможности тренировать детишек. Эти две вещи несовместимы: либо надо быть хорошим тренером, либо хорошим музыкантом. Можно часто услышать какие-то сомнительные моменты в высказываниях о спортивных институтах. Но я шел туда абсолютно сознательно и с удовольствием там учился. Просто жизнь сложилась по-другому.

– Наслышана, что, кроме вашего гитариста Родиона Ермолаева, никто из ЕZ не занимается отвлеченной от музыки работой. Правда?

– Не-е-е, все шифруются. На самом деле все рабочие ребята. Я, например, часто в упряжке с Родионом оказываюсь.

– Выпущено два альбома на сегодня, когда ждать третий?

– Я вообще-то хотел делать не альбом, но мне настучали по голове – надо альбом. Сейчас рожаем третий. Хотя в настоящий момент люди качают из Интернета не альбомы, а песни. Нравится песня – берут, нет... Но альбом – это, конечно, статусные дела. Они тоже нужны. Мы же не парни из двора, которые песенки пишут. Мыслить концептуально – альбомами – тоже важно. Хотя, боюсь, это отомрет со временем.

– Есть название уже?

– Нет пока, оно, как всегда, у нас рождается в самом конце. Басист ляпнет что-нибудь, и мы скажем: «Точно, оно».

– Ну да, «Дваста Кана».

– (Смеется.)

– А что хотел сделать, если не альбом?

– Была мысль – выпускать по треку и выкладывать в сети. Это интереснее в данной точке времени. Может, в будущем все поменяется в лучшую сторону, и люди начнут слушать альбомы?

– Вы, я так понимаю, человек не жадный – спокойно выкладываете треки в Интернете – пусть народ пользуется?

– Нет, я человек жадный. Просто не вижу, как можно треками заработать. Это же Гребенщиков сказал: «Когда песня рождается – она твоя, когда ты ее записал и донес до слушателя – она становится общей». Если люди захотят, они ее вообще на сотовый телефон запишут. Если она понравится. А нет, так никуда не будут записывать.

– На первых двух альбомах удалось ощутимо заработать?

– Ну, мы же существуем. Если бы это ни к чему не вело, мы бы не занимались музыкой. Какие-то дивиденды мы сняли, но все они вложены в дальнейшее развитие группы.

– Сейчас привозите с собой на концерты некую стопку альбомов для продажи?

– Обязательно, но сегодня не привезли. В принципе, все есть в сети.

– «Кино», как известно, наше все. Музыканты, независимо от того, какой стиль они исповедуют, слушают Цоя. У каждого, наверное, своя причина. Ваша?

– У меня сложные отношения с «Кино». Когда было повальное слушание этой группы, я как-то в сторонку отошел. А когда все отшумело, я вернулся. Потому что тексты наполнены такой простотой и таким глубизмом одновременно, что учись да учись. Там много навязчивых образов, конечно, но как это все выполнено! Благодаря Виктору Цою я сейчас стал задумываться о том, как написать простыми словами достаточно глубокие тексты. То есть я слушаю Цоя как текстовик.

Благодарим клуб живой музыки «Бешеная собака» за содействие записи и съемке