Евгений Рогоза, член центрального политсовета «Справедливой России»: «Вор должен сидеть в тюрьме. Но у Юревича есть шанс покаяться!»

– Евгений Владимирович, какое словосочетание сегодня более устойчиво: Рогоза и Челябинск, Рогоза и Москва, Рогоза и Владивосток?

– Устойчиво Рогоза независимо от того места, где он находится: в Челябинске, Владивостоке или любом другом городе нашей страны.

– География вашей ответственности значительно расширилась, вы довольны переменами?

– Вы знаете, любые перемены – это символ движения, а любое движение – это жизнь. Если человек где-то законсервировался на каком-то уровне, значит, он уже внешне, может быть, живой, но внутри уже умер. И мне любые перемены, особенно такие, дают возможность по-новому воспринять себя.

– Получается, что произошло, может быть, даже за эти несколько месяцев, какое-то переосмысление этой системы координат?

– Вот в технике: при запуске ракеты она постоянно выверяет свое расположение, чтобы долететь до цели. Если идет отклонение от цели, она включает самоуничтожение. Так и человек, на мой взгляд, должен постоянно перепроверять, то ли он делает, затем ли он это делает и так ли он это делает, отталкиваясь от мнения людей. И чем больше их будет, этих мнений, тем вернее позиционирование человека.

– Как сейчас правильно называется ваша должность?

– Сегодня я генеральный директор дальневосточной дирекции «Росстроя». В мои функции входит строительство объектов Дальневосточного федерального о университета общей стоимостью около 60 млрд рублей и площадью 700 тысяч кв. м. А также координация деятельности еще семи госзаказчиков, которые строят объекты к саммиту, общая стоимость всех объектов свыше 282 млрд рублей.

– А не слишком ли много таких крупнейших инвестиционных проектов на уровне страны для вас одного, человека, который в принципе начинал с очень небольшой организации, известной, но небольшой?

– Первое: не боги горшки обжигают. Второе: видимо, я внутренне созрел для участия в реализации таких объектов. И видимо, тот багаж знаний, которые я получил, проходя уральскую строительную школу, позволяет реализовывать, и в общем-то достаточно неплохо, как оценивают со стороны, и добиваться каких-то результатов.

– Если говорить о Челябинске, многие до сих пор вспоминают и говорят, и можно найти очень много информации на эту тему, о вашем бурном противостоянии с мэром Челябинска Юревичем.

– По отношению к тем локальным конфликтам... Когда занимаешься решением вот таких глобальных проблем, которые ставит правительство, то в микроскоп не видно тех проблем, которые казались вчера чудовищно большими. Это первое. Второе: тем не менее хочу сказать, что масштабирование, уменьшение масштаба проблем, не родило во мне изменения тех моих ценностей, которые в основе общения с любым человеком. Одна из этих ценностей: вор должен сидеть в тюрьме. Тем не менее я считаю, что у каждого человека в этой жизни, в том числе и у нынешнего мэра Юревича, есть шанс заслужить любовь, уважение не только мое, но и горожан. Могу привести пример. В Соборе святого Петра в Ватикане около одной из скульптур спрашиваю: «Кто это?» Оказывается, этот тот охранник, который проткнул Иисуса Христа копьем, казнил фактически его, лишил жизни. Так его причислили к лику святых, потому что он раскаялся и совершил массу добрых дел. Так вот если эта нынешняя команда вернет городу все те упущенные возможности, то, возможно, он заслужит мою горячую любовь, уважение, а также горожан.

– А вы вообще конфликтный человек?

– Я с детства не любил овал, я с детства угол рисовал. Я Овен по знаку зодиака, а это...

– Сильный знак.

– Да, достаточно упрямый. И если я принимаю какое-то решение, я претворяю его в жизнь, так я думаю. А когда идешь, двигаешься... Мне кажется, по жизни надо всегда делать, человек по сути создан, чтобы трансформировать пространство вокруг себя. И когда ты занимаешь не пассивную, а активную позицию, то обязательно кому-нибудь... По лесу идешь, обязательно на сучек наступишь, он там крякнет, треснет, какую-то веточку сломаешь. Тот, кто двигается, обязательно вторгается в чью-то зону интересов, но это же не значит, что необходимо остановиться ради того, чтобы не затронуть никого и ничего. Мне кажется, что движение – этот тот критерий, который оправдывает вторжение в зону чьих-либо интересов и создание своей персоной неудобств для кого-то.

– Как раз про вторжение в чьи-либо интересы, точнее, про зону интересов: взаимоотношения с Валерием Карловичем Гартунгом на сегодняшний день как расцениваете?

– Придя в «Справедливую Россию» и возглавляя региональное отделение в Челябинской области в течение двух лет, я постарался сделать реально независимую площадку, на которой можно было высказывать оценки тех событий, которые происходят на территории Челябинской области. Я думаю, что во многом мне это удалось. И это обусловило то, что мы вышли по численности на третье место в стране. 16 тысяч человек – вот это тот уровень доверия, которого мы достигли. Я считал, что и дальше площадка партийная должна быть по максимуму независимой. А когда политика используется для того, чтобы решить сиюминутные интересы, и используется достаточно гибко для того, чтобы поторговаться «ты – мне, я – тебе», «ты мне уступишь здесь – я проведу своего депутата там», такая позиция гибкая, как бы это помягче, смахивает на политическую проституцию. Сегодня обслужил того, завтра – того, послезавтра – того, а где тот народ, ради которого эти договоренности? И депутаты, которые таким образом проведены в парламент разного уровня, от сельсовета до законодательного собрания, будут такими же гибкими, только в своих личных интересах. Я считаю, что, к большому сожалению, сегодня независимость утеряна. Я не считаю, что это навсегда. Думаю, что во многом можно к этому вернуться, я на эту тему веду диалог с руководством партии «Справедливая Россия», пытаюсь донести до них свое понимание, как это могло бы быть в Челябинской области в будущем и к чему может привести вот эта гибкая позиция.

– Вы же по-прежнему остаетесь членом центрального совета партии?

– Знаете, когда хоронили Александра Македонского, он попросил, чтобы его похоронили с открытыми ладонями в знак того, что он из этого мира ничего не унес. И я в политику пришел не за постами и не за какими-то привилегиями. Я в политике вижу необходимость потратить часть своего времени и финансового ресурса на то, чтобы достичь определенного результата, хоть что-то решить в интересах рядовых жителей страны, Челябинской области. Но на сегодняшний день мои позиции... Вы знаете, политика – это концентрированное выражение экономики, поэтому я делаю политику реальными делами на Дальнем Востоке и на сегодняшний день считаю это главным своим достижением – материализовать те идеи развития Дальнего Востока и страны.

– У вас перед Челябинском остался какой-нибудь долг? Я не имею в виду семью.

– ...

– Могу напомнить...

– Давайте.

– Два года назад на Северо-Западе заложили камень храма, и вы выступали председателем попечительского совета, какая сегодня ситуация с этим храмом?

– К большому сожалению, мы до сих пор не можем получить согласование и разрешение в городской администрации. Соответственно, камень пока остается камнем, но все обязательства, которые мы брали по строительству этого храма, в силе. Это храм Иоанна-Воина, это как раз борец с коррупцией, так что, видимо, поэтому и мешает все-таки начать строить, потому что если построят, то обязательно этой коррупции в Челябинске придет конец.

– Если посмотреть на проекты в будущем, Олимпиада – очень масштабно, саммит – тоже масштабно, не страшно?

– Глаза боятся, а руки делают. Когда участвуешь в реализации таких проектов, то заряжаешься невероятной энергетикой. Когда говорят, что мысль материальна, когда огромное количество денег вкладывается в развитие тех или иных территорий, это создает невероятное энергетическое напряжение в этом месте, потому что это сфера сосредоточения и хорошего, и плохого, и огромных масс людей, и вовлекается в движение колоссальное количество техники, и рождаются те объекты, многие из которых останутся символами страны, как собор Василия Блаженного, как Красная площадь.

– У вас какая-то монументальность чувствуется, какой-то взгляд в вечность.

– Вообще настоящие строители – это очень тщеславные люди, строитель – это состояние души, потому что они создают те объекты, которые заведомо переживут их. Создание действительно вечных ценностей накладывает определенный отпечаток на мировосприятие, на мировоззрение, отношение ко всем процессам, которые вокруг тебя.