Венчурный клондайк

Кризис даст импульс развитию инновационных компаний, уверен полномочный представитель компании Marchmont Capital Partners по Челябинской области Дмитрий Морозов.

Спад традиционной экономики делает как никогда актуальным создание и развитие компаний, построенных на инновационной тематике и ориентированных на глобальные рынки. И если раньше такая стратегия, в эпоху бума рынков сырья и недвижимости, являлась «модной», то в текущей ситуации данное направление – едва ли не единственное, способное обеспечить снижение безработицы и социальной напряженности и в то же время дать толчок экономическому развитию Челябинской области на новом качественном уровне.

Вроде бы сегодня многое делается для поддержки инновационных компаний Южного Урала. Однако складывается парадоксальная ситуация – есть деньги (объем венчурных фондов, готовых инвестировать проекты, в том числе и на территории Челябинской области, составляет более 10 млрд рублей), есть технически грамотные местные специалисты, уровень которых один из самых высоких в мире, однако нет профинансированных проектов. Все профинансированные проекты находятся в Москве и Московской области, ряде других регионов, в технологически развитых странах – Израиле, США.

Попробуем разобраться в причинах столь неблаговидного положения дел.

Для начала немного теории – что такое венчурное финансирование.

Под венчурным финансированием понимают инвестиции в инновационные компании, а именно компании, принадлежащие одной из нижеперечисленных отраслей:

• информационно-телекоммуникационные системы;

• транспортные, авиационные и космические системы;

• нанотехнологии;

• энергосбережение;

• здравоохранение и биотехнологии;

• производство высокотехнологичных товаров, строительные технологии, а также другие отрасли, связанные с национальными проектами.

Основной особенностью венчурного финансирования является готовность инвестора делить риски и выгоды от реализации проекта с его инициатором. Условием предоставления денег является обязательное вхождение фонда в акционеры компании. В обмен на частичную потерю контроля над компанией и части прибыли, собственники получают беззалоговый долгосрочный, на срок до семи лет, источник финансирования.

На сегодняшний день объем только российских венчурных фондов составляет более 18 млрд рублей, причем большая часть аккумулированных фондами средств пока не вложена в проекты. Наиболее крупными и активными фондами управляют московские управляющие компании, к числу наиболее заметных игроков принадлежат «ВТБ Венчур», «Альянс РОСНО Управление активами», «Тройка Диалог». Отраслевая направленность инвестиций достаточно широкая и включает инновации в традиционных отраслях промышленности. Это обстоятельство делает инструмент венчурного финансирования достаточно универсальным, применимым как для молодых инновационных компаний, так и для устоявшихся компаний традиционных сфер экономики, реализующих «индустриальные инновации».

Объем инвестиций в один проект составляет от 40 до 175 млн рублей для федеральных фондов и до 72 млн рублей для региональных фондов. Минимальная доля компании, приобретаемая фондом, составляет 25% для ЗАО и 50% для ООО, а ожидаемая доходность инвестиций для фонда составляет минимум 30% годовых.

Несмотря на то, что федеральные фонды не имеют территориальных ограничений по инвестированию, большая часть, а это около 60% от всех профинансированных проектов, расположена в столице и Московской области. Оставшаяся часть средств распределяется между проектами в Нижегородской, Саратовской, Свердловской и ряде других областей с высоким уровнем деловой активности. Челябинской области в этом списке пока нет. И проблема, по всей видимости, не в деньгах: ведь даже без учета регионального венчурного фонда, капитал которого на сегодняшний день составляет 480 млн рублей, объем свободных средств российских фондов, которые могут быть вложены в проекты, в том числе и на территории Челябинской области, близок к 10 млрд рублей. Попробуем разобраться, что мешает южноуральским предпринимателям привлекать венчурное финансирование.

Одна из проблем заключается в том, что значительная доля рынков сбыта инновационных товаров и услуг находится за границей, для выхода на которые нашим предпринимателям банально не хватает международного опыта. А если проект нацелен на российский рынок, инноватор зачастую не понимает специфики венчурного финансирования и, как следствие, не может грамотно подготовить и представить проект венчурному капиталисту. Зачастую диалог напоминает разговор слепого с глухим – инноватор считает свое изобретение священной коровой, которую просто-таки обязан кормить венчурный фонд, забывая при этом придумать, как он ее будет доить.

Следующая проблема – острая нехватка квалифицированных специалистов – разработчиков и управляющих венчурными проектами. Образовательные программы пока не соответствуют реальным запросам: российские университеты продолжают штамповать специалистов, не имеющих практических навыков работы с венчурными проектами. Кроме того, до кризиса квалифицированные дипломированные специалисты предпочитали более стабильные и капиталоемкие проекты – например, в сфере недвижимости. Все изменилось в конце прошлого года, когда стабильность традиционной экономики была поставлена под сомнение. И теперь инновационные проекты могут рассчитывать на серьезное кадровое укрепление, что неминуемо должно привести к увеличению числа хорошо подготовленных проектов. Разрешить проблему кадрового дефицита в венчурной индустрии на Южном Урале призван и недавно созданный Южно-Уральский инновационно-технологический центр, созданный при участии ЮУрГУ.

Это общие системные проблемы инновационной экономики. Теперь послушаем мнение управляющих венчурными фондами.

Управляющий директор компании «ВТБ Венчур» Андрей Зюзин отмечает следующие ошибки инноваторов при обращении в венчурный фонд:

Во-первых, слишком ранняя стадия проекта – есть только идея. Как правило, венчурные фонды не вкладывают деньги на стадии стартапа. Финансирование на этой стадии нужно искать у бизнес-ангелов, а не венчурных капиталистов.

Во-вторых, причиной отказа может стать отсутствие управляющей команды с опытом реализации проектов. Заявления, подобные «мы привлечем суперспециалистов как только потребуется», здесь не сработают.

В-третьих, излишний оптимизм инициаторов насчет рынков сбыта. Это наиболее часто встречаемая проблема, по уверению Андрея Зюзина.

И четвертое, неадекватный бизнес-план: плохая проработка либо отсутствие разделов.

С коллегой согласен и директор венчурного фонда «Альянс РОСНО Управление Активами» Илья Балашов. Эксперт также отмечает проблему, когда инициаторы пытаются приукрасить действительность. По его мнению, «скелет в шкафу», обнаруженный на стадии аудита, приводит к потери доверия к партнеру.

Как видно, разрешение первых двух проблем, отмеченных Андреем Зюзиным, полностью находится в руках инициаторов проекта. А с двумя последними сможет помочь разобраться опытный консультант, который в случае необходимости может выступить и представителем компании на переговорах с венчуром.

Перспективные проекты, способные привлечь венчурное финансирование, на Южном Урале, несомненно, есть – в регионе появляются компании, имеющие амбиции по выходу на международный рынок, которые подкреплены реальными достижениями. Так, компания «Ай-Джет», специализирующаяся на разработке нового поколения онлайн-игр для социальных сетей, имеет большие шансы на привлечение финансирования. Выбранный компанией сегмент рынка получил активное развитие благодаря венчурным инвестициям в размере 300 миллионов долларов только в 2008 году. Компания уже вышла за пределы Уральского региона и открыла офис в Силиконовой долине.

Можно взять в качестве примера и компанию «Системы Папилон» из Миасса, лидера российского рынка систем дактилоскопии. Совершенно уникальная корпоративная, производственная и инновационная культура делает компанию желанным объектом инвестиций для венчурных фондов.

Эти компании имеют все для того, чтобы успешно конкурировать на глобальном рынке. И такие примеры, я уверен, будут не единичны. Текущая кризисная ситуация создает предпосылки для глобальной экспансии российских компаний. И хочется надеяться, что другого пути у отечественного бизнеса теперь нет.