Валерий Решетников, владелец «Детского мира»: «Пройдя тогда через коммерциализацию, приватизацию и дефолт, сейчас, думаю, мы выживем»

Это практически первое интервью Валерия Решетникова. Поэтому, несмотря на то, что кризис так и остается главной темой в СМИ, в этом разговоре он отошел на второй план. Главным был все-таки собеседник. И в очередной раз стоило убедиться в том, что человек и его история существующими стереотипами не исчерпываются.

Собственная история

– Валерий Аркадьевич, давайте с самого начала. Почему в 1970-е, когда все стремились в летчики и космонавты, вы выбрали торговлю?

– Вообще, изначально я предполагал пойти по другой стезе. Меня привлекала история и, соответственно, археология. Но когда приблизился момент определяться, я понял, что археология – это такая... голубая мечта. В городе не было специальных учебных заведений, поэтому все казалось достаточно нереализуемым. А торговля – это видимо и понятно. В Челябинске был Московский заочный институт. Были знакомые, которые работали в торговле и говорили, что это хорошая отрасль. Тем более, в конце 1970-х она была популярна. И еще сказался такой момент – в торговле всегда были востребованы мужчины, поскольку это преимущественно женская отрасль.

– Комплекса по этому поводу не испытывали?

– Нет, абсолютно. Во-первых, за прилавком я начал работать в отделе фототоваров – это был чисто мужской продукт. Во-вторых, мужчина в торговле быстрее делал карьеру. И в этом смысле я не был исключением. Хотя сначала пришлось полгода устраиваться на работу. Мне «светила» армия, поэтому никто не хотел брать. Единственное место, где встретили с распростертыми объятиями, был как раз «Детский мир». Сказали: отслужишь, вернешься, будешь работать дальше. В результате уже на этапе учебы в институте я прошел определенную школу – поработал продавцом, нормировщиком, экономистом, администратором. И фактически сразу после получения диплома мне предложили место директора нового магазина, который строился. Это был «Антошка» на ЧМЗ, входивший в торг «Детский мир». Он, кстати, стал первым в Челябинске магазином самообслуживания с единым узлом расчета, что сейчас совершенно привычно.

– Кем вы встретили начало 1990-х? И что было дальше?

– Начало 1990-х встретил уже директором торгового объединения «Детский мир». Дальше произошла коммерциализация и приватизация. И если про приватизацию у нас знают все, то, что такое коммерциализация, мало кто помнит. А это был процесс, когда в больших торгах выделялись и становились самостоятельными филиалы. У нас их было шесть – магазины «Антошка», «Чипполино», «Солнышко», «Школьник», «Семья» и «Самоделкин». Они получили соответствующие оборотные средства и были приватизированы коллективами. Так же, как и «Детский мир».

– А каким образом среди совладельцев АОЗТ «Детский мир» оказался будущий депутат Госдумы Александр Кушнарь, известный еще своим бизнес-партнерством с Головлевым и Починком?

– Дело в том, что в Челябинске благодаря тогдашнему главе городского управления торговли Федору Михайловичу Мешкову велась целенаправленная подготовка к переходу на хозрасчет, а затем уже к приватизации. И большинство местных торгов оказались готовы. Так было далеко не во всех городах, хотя многие осознавали, что предстоят некие события. Именно Мешков представил нам Александра Кушнаря как эксперта в этих вопросах. Понимая, что он, безусловно, очень умный человек, который на данном этапе может нам серьезно помочь, мы предложили ему долю. Не самую большую. Разбираясь в приватизационных вещах, он доносил их и до руководства, и до коллектива. И тем самым, действительно, помог.

– Удалось избежать «номенклатурной приватизации», связанной с именами этих людей?

– У нас собственником, действительно, был коллектив. Сначала человек 200. Потом в течение шести-семи лет большая их часть, как и на многих других предприятиях, отошла от дел. Кто-то ушел на пенсию, кто-то посчитал, что собственность ему не нужна, кто-то нуждался в деньгах. В результате к концу 1990-х осталось около 20 совладельцев. Примерно к 2003 году единственным собственником остался я. Что же касается Кушнаря, то он, перебравшись в Москву в середине 1990-х, вышел из состава акционеров. Каких-то недоразумений по этому вопросу у нас не было.

Не по-детски

– А у вас не возникло желания в тот период приватизировать не только сам магазин, но и филиалы торга? Или скупать другие площади?

– Нет. Хотя саму коммерциализацию – раздел объединения – воспринял очень тяжело. В каждый из наших магазинов было вложено много сил – капитальные ремонты, работа с коллективом и прочее. Я не был готов к тому, что так внезапно скажут: вы должны расстаться. Но другого варианта тоже не было. И в последующем я понял, что, наверно, это было благо для нас – для самого универмага «Детский мир». Потому что в каждом из магазинов шли свои процессы, решения принимали сами директора, у них были собственные планы. И в результате у всех сложилось по-разному.

В скупке других торговых площадей на том этапе не участвовали, потому что у «Детского мира» хватало своих забот и проблем. Понадобилось укреплять несущие стены самого здания, потом делать ремонт, обновлять оборудование и так далее. Все это требовало времени и денег.

– Но ведь вы бы могли стать владельцем достаточного количества недвижимости, сдавать ее в аренду... Не считаете, что это упущенная возможность?

– Не считаю. Понятно, что сдавать в аренду намного проще, чем заниматься торговлей. Для этого не нужен ни торговый отдел, ни работники прилавка. Вся администрация может состоять из пяти человек. То есть издержки минимальные, и есть гарантированная маржа. По этому пути пошли многие в Челябинске. Но я всегда считал, что наше счастье именно в том, что мы занимались детским ассортиментом. Не только в смысле некоего удовольствия, здесь есть расчет. Мы предполагали, что на определенном этапе площадей под аренду будет много. Соответственно, возникнет вопрос идентификации: чем этот комплекс отличается от другого? В такой ситуации коммерческие риски серьезно возрастают. У нас же был потенциал, который однозначно стоило реализовывать. Было имя, были кадры, были годами складывающиеся отношения с покупателями. Потеряй это тогда, воссоздать потом было бы практически невозможно. Хотя возникали моменты, когда мы уже готовы были отказаться.

– Почему?

– Из-за отсутствия детских товаров. При прежней плановой системе власть обязывала предприятия их производить. Что называется, в нагрузку. С точки зрения экономики детские товары были неинтересны, фабрики ничего на них не зарабатывали. Но, несмотря на издержки и убытки, брали под козырек и производили. Нам в свою очередь полагалось выкупать с оптовых баз определенное количество фондов – кукол, колясок и так далее. И как только эта система начала разваливаться, детские товары первыми исчезли с прилавков. В какой-то момент оказалось, что торговать нам вообще нечем. И мы пустились во все тяжкие: пускали арендаторов, сами торговали женской одеждой, мебелью... Мебели в тот момент тоже не было, а так получилось, что на московской выставке мы познакомились с румынскими производителями. И решили не размениваться, работать по-крупному – сразу с румынской мебелью... (Улыбается.) Тоже была масса вопросов, проблем, но был и интерес со стороны покупателей. Однако со временем все-таки поняли, что это не наше направление. В «Детский мир» человеку шел прежде всего за детским ассортиментом. И постепенно, не сразу мы к нему вернулись.

Переломным стал дефолт. После него буквально в течение полугода-года ситуация с производством детского очень резко изменилась. У нас начали выпускать эти товары в хорошем объеме и с неплохим качеством. И магазин постепенно заполнился. Позднее, с ростом благосостояния челябинцев, мы стали ориентироваться на сегмент «средний и выше» – предлагать, помимо отечественного, качественный импортный товар.

– Возвращаясь к своему ассортименту, последствий демографической ямы не боялись?

– На самом деле страхов было много. Тем более что коллектив у нас преимущественно женский, эмоциональный... Боялись и по поводу демографии, и по поводу бандитов...

– И это не миновало?

– Всякое было... (Улыбается.) Приходили, пытались поставить под контроль. Но и здесь нас в определенной степени выручил ассортимент. Детское – это не ювелирные украшения или автомобили. Видимо, не особо прельщало. В тот момент главное было стараться спокойно делать свое дело. И как показало время, расчет оказался верным.

– С «Детским миром» был связан один из первых в Челябинске «брендовых» споров.

Москвичи, зарегистрировавшие за собой это название, собиралась подавать на вас в суд. Чем закончилось?

– На самом деле все было на уровне разговоров и пиар-акций. Дело в том, что мы еще в начале 2000-х обращались с просьбой зарегистрировать свое право на этот бренд. Нам отказали, объяснив тем, что название стало нарицательным. И спустя несколько лет вдруг московскому «Детскому миру» это удается сделать. В результате возникла массовая реакция со стороны региональных «Детских миров». И москвичи, поняв, что ситуация очень непростая, дали разъяснение. Санкции за использование бренда не будут применяться к тем, кто исторически, еще с советского периода, имел это название.

– Кстати, говорят, что именно вы первыми начали устраивать в Челябинске распродажи. В чем их секрет? Они выгодны для бизнеса?

– Нет, конечно. Мы зарабатываем в основной сезон, а в период распродаж речь идет не о заработке, а лишь о возврате вложенных денег. Распродажи мы стали устраивать, начав работать с европейцами, у которых существует четкая сезонность. И честно говоря, мне пришлось долго объяснять своему коллективу, зачем это необходимо. Есть регламент. Сезонная закупка должна пройти вовремя, чтобы была возможность ее представить. После окончания сезона оставшийся товар не стоит складывать в подсобку, его надо реализовать. Смысл не только в возврате денег, но и в выстраивании отношений с покупателем. Человек, который не смог по финансовой или какой-то другой причине приобрести вещь во время основного сезона, с удовольствием возьмет ее со скидкой 30-40%. Тем самым он становится потенциальным покупателем на марку в целом. Надев на себя или своего ребенка красивую по моделированию и качественную по материалам и исполнению вещь, человек начинает понимать, что она стоит своей цены. И пусть не сразу, но он становится нашим клиентом. Примеров, когда люди начинали с «сейла», а потом приходили и покупали в основной сезон, масса. К тому же благосостояние челябинцев до кризиса только росло.

Кризисная переоценка

– Понятно, что в нынешних условиях темы кризиса избежать сложно. Что изменилось у вас, скажем, за год?

– Год назад все было предельно оптимистично. Мы строили планы по поводу собственного развития и тому подобное... Сейчас, конечно, все непросто. Если говорить конкретно, то в течение зимы мы закрыли два проекта – салоны «Детский мир» в «Кубе» и «Радуге». Осознав, что не выходим на должную экономику, пошли по пути их сворачивания.

– А какова ситуация с «Детским миром»?

– Есть спад – это мы чувствуем и по потоку, и по активности покупателей. Причем события развиваются по более тяжелому сценарию, чем предполагали. Еще осенью, оценивая положение, мы с неким оптимизмом, оттого что у нас достаточно большой запас прочности и хорошо отлажены процессы, запланировали на 2009 год прирост товарооборота на 18%. Однако уже в декабре стало понятно, что этого не будет. Откорректировали планы и поставили задачу – 1% прироста. Чтобы было не обидно. (Улыбается.) Но по итогам первого квартала мы к этому показателю не вышли – прирост составил 0,3%. А на текущий момент уже не дотягиваем до уровня прошлого года. Пусть немного – 2%, но не дотягиваем. То есть на языке цифр ситуация следующая: трафик сократился на 15%, количество покупок – примерно на 10%, товарооборот – на 2%. При этом меня удивляет вот что. Несмотря на рост курса доллара и евро, не упало количество продаж импортных товаров, то есть не изменилось соотношение между ними и отечественными.

– Чем объясняете?

– Я думаю, это связано с тем, что часть клиентов ушла, став покупать на рынках. А те, кто остался, предпочитают более качественный товар. И пока, видимо, считают для себя возможным покупать те вещи, которые нравятся им и их детям. Понятно, что не нравится рост цен, но качество для них является определяющим.

– У вас есть свои антикризисные меры?

– Да. Еще осенью мы проанализировали ситуацию и первым делом начали уменьшать издержки. К примеру, сократив время работы «Детского мира» на два часа, получили только на электроэнергии ежемесячную экономию в 30 тысяч рублей. Для нас это немало. Есть и другие аспекты...

– Сокращаете кадры?

– Нет, целенаправленно не сокращаем. Но подняли планку требований к сотрудникам. До кризиса ситуация на рынке труда была перегрета. И в результате за достаточно большую зарплату мы получали не тех продавцов, что были нужны. Сейчас появилась возможность исправить это положение.

– Вообще, у вас есть собственное представление, что происходит в целом, и когда это закончится?

– Когда это закончится, думаю, вам никто не скажет. Посмотрите на правительство. Одни говорят: это на год. Другие: на три. А Кудрин считает: вообще, лет на 50. (Смеется.)

И целостного представления тоже нет. Просто понимаешь, что все более серьезно, чем это виделось полгода назад. Тогда думали: уйдут слабые игроки, у нас появятся новые возможности. А сейчас как бы самим удержаться за счет всех своих «козырей» и наработок.

– Что считаете своими «козырями»?

– Во-первых, достаточный объем собственных оборотных средств. По «Детскому миру» объем займов составляет не более 25%. И это в основном сезонные кредиты, то есть короткие деньги. Во-вторых, кадры. По некоторым направлениям это лучшие специалисты в городе. В-третьих, правильный, выверенный годами ассортимент. В-четвертых, внедренная еще несколько лет назад система стимулирования сотрудников по конкретным результатам – своего рода соцсоревнование. С одной стороны, это позволяет увеличивать продажи, с другой, в ежемесячном режиме поощрять более талантливых продавцов. В-пятых, сложившиеся хорошие отношения с покупателями. Когда работаешь не один год, обманывать покупателя бессмысленно. Если товар плохого качества, об этом клиенту надо говорить честно, а потом уже разбираться с поставщиками. И то, что у нас сложились хорошие отношения, подтвердило, как ни странно, открытие московского «Детского мира». Вроде бы казалось: покупателям стало лучше – больше выбор, жестче конкуренция... Нет. Многие приходили, сочувствовали, переживали. Это наш потенциал. Кроме того, все-таки надо понимать, что при любом раскладе детей одевать будут.

Да, ситуация очень непростая, но она все-таки рабочая... После коммерциализации и приватизации, когда сидели практически без денег и начинали с нуля, после дефолта 1998 года, когда и близко не было того запаса прочности, мы выстояли и вышли на определенный уровень. Думаю, так будет и сейчас. Прорвемся.

Личное дело

– После всего пройденного вы ни разу не пожалели о том, что все-таки не стали археологом?

– Я могу точно сказать, что история осталась со мной.(Улыбается.)

– Каким образом?

– Читаю специальную литературу. Так, с упоением читал книгу академика Тарле «1812 год» о Наполеоне. Вообще, мне нравилась древность, средние века, а вот советского периода долго не мог понять. А потом понял, что в самой системе, в том, как разворачивались события, была определенная логика. Мне, например, до сих пор крайне интересно, как произошла Октябрьская революция. Именно как все происходило. Это же прецедент, когда горстка людей перевернула целую империю. Взяла и перевернула... А ведь среди них были и внутренние противоречия, и ожидания, что все это ненадолго.

– А если вернуться к вашей истории. Вы дважды попали в топ-100 самых богатых, периодически появляетесь в местной светской хронике. Чувствуете себя элитой? Льстит самолюбию?

– Да нет. Я достаточно просто ко всему этому отношусь. Думаю, если бы в сотню не попал, особенно бы не переживал. А что касается светской хроники... Это работа. Я понимаю, какие задачи стоят перед каждым мероприятием.

– Несмотря на определенную публичность, вы тщательно защищаете от посторонних личную жизнь. Почему?

– Как все в этом случае говорят: личное – это личное. Тем более есть дети. И они еще в достаточно малом возрасте. Поэтому у них должна быть некая privacy – возможность на спокойную частную жизнь. Тем более воспитание – процесс непростой. И очень хочется, чтобы они выросли нормальными, без всяких «звездняков».

– То есть вы этого боитесь?

– Конечно, боюсь. Ситуация с достатком может развиваться по-разному, но в семье все должно быть так, как положено. И дети должны понимать, что и как дается. И никаких иллюзий по этому поводу у них быть не должно.