Дмитрий Табарчук, телепродюсер: «Наша жизнь – это сериал в жанре «драмеди». Драма, соединенная с комедией»

Продюсер... Сегодня род деятельности людей, получивших такое определение, почти самый модный и столь же непонятный. С одной стороны – у всех на слуху, с другой – и профессии-то такой нет. При этом у продюсеров, будь то кино, телевидение, шоу-бизнес или иной подобный род занятий, есть даже своя иерархия. Словосочетание «исполнительный продюсер» говорит само за себя – это человек, который все исполняет…

После общения с экс-челябинцем Дмитрием Табарчуком – столичным телепродюсером, работающим над такими популярными сериалами, как «Кадетство» и «Я лечу», и наблюдением за его работой, складывается стойкое ощущение, что исполнительный продюсер – человек, от которого зависит очень многое. И в том, как работает продюсер, виден успех или провал конечного продукта. В нашем случае – сериалов канала СТС.

– Дмитрий, продюсер – это профессия, призвание, должность или что?

– Это работа, работа и еще раз работа. А потом уже все остальное.

– Такая работа предполагает рамки или приходится выкладываться по-максимуму всегда?

– Иногда все так смешано... У нас спор с генеральным продюсером нашей компании. Он считает, что я должен заниматься более глобальным делом – не следить, например, за порядком, не думать о мелочах. Но я такой человек, что стараюсь влезть в разные вещи. Бывают такие моменты, когда из-за мелочей меняется график, срывается план. И ты как продюсер, чья святая обязанность – контроль над съемочным процессом в рамках уже установленного бюджета, просто теряешь деньги и драгоценное съемочное время, а потом приходится все это наверстывать с большим ущербом и в другом режиме. В моей работе все мелочи играют большую роль.

– Мы сейчас на съемочной площадке сериала «Ранетки». Это конкретно твой проект?

– Да, я лично как исполнительный продюсер курирую на данный момент этот проект. Сейчас мы снимаем продолжение сериала прошлого сезона. Осталось отснять сорок серий. Весной у меня было два проекта – эти же «Ранетки» и «Я лечу».

Наша кинокомпания «Костафильм» сейчас снимает продолжение «Кадетства» – «Курсанты» – и новую адаптацию аргентинского популярного сериала «Маргоша» (название уже наше). Плюс программа «6 кадров», сериал «Папины дочки». В стадии разработки еще несколько проектов. Но о них пока говорить не буду.

– «Ранетки» можно назвать сложным проектом?

– Мне кажется, простых не бывает. Он, конечно, не так сложен, как «Я лечу». Но здесь надо смотреть в общем. Есть некий запас по времени – мы можем снимать в графике, но спокойнее, без нервотрепки. В «Я лечу» была такая ситуация, когда по-другому поставили эфиры. Плюс во время съемок по желанию канала добавилось еще семь серий. Да еще изменился график занятости актеров. Одно дело – ты планируешь закончить в середине мая, и все планируют свой график. А тогда мы закончили в середине июня...

Еще всегда есть такое понятие, как погода и место съемок. Нам повезло, что мы нашли новую больницу, которая была готова к запуску, но абсолютно пустая... Это был единственный вариант. И смены были по 18 часов, а перерыв между ними иногда всего 5-6.

– Это сказывается на работе или уже привыкли?

– Конечно, где-то страдало качество. Но благодаря хорошему сценарию, хорошей актерской работе нам удалось вытянуть этот проект. И у него был хороший рейтинг.

– Ты очень трепетно говоришь о сериале «Я лечу»…

– И не скрываю, что получил от него личное удовольствие. Я рассматриваю для себя этот сериал как долг тому пусть небольшому, но незабываемому времени, когда я учился в медицинском, когда работал... После эфира было два приятных звонка. Бывший ректор Юрий Степанович Шамуров поблагодарил за этот сериал, чему я был приятно удивлен. А потом позвонила Елена Малышева – ведущая программы «Здоровье». Она сказала: «Наконец я вас нашла – меня так восхитил этот сериал! Первый сериал без чернухи про работу врача…». Никто не скрывает, что в медицине, как собственно и в любой другой сфере, есть проблемы. Но последнее время мы больше говорим о врачах с неким негативным подтекстом, а о добре, подвигах почему-то забываем. Сериал «Я лечу» показал профессию врача как благородную и достойную уважения. Думаю, эти же слова поддержит Слава Дусмухаметов – разработчик идеи, который тоже является выпускником Челябинской медицинской академии.

На мой взгляд, в сериале прекрасная сценарная работа, да и вся съемочная группа как-то очень прочувствовала проект. И еще по-своему отрадно, что в нем практически нет медицинских ляпов. Более того, и меня, и Влада Галкина до сих пор спрашивают: «Может, все-таки вы, ребята, закончили мединститут?».

– В комментариях к сериалу часто звучало слово «драмеди». Что это? Существует такой жанр?

– Наверное, первым человеком, который так назвал сериал, был Вячеслав Муругов – бывший КВНщик команды БГУ, а сейчас один из продюсеров канала СТС. Мне кажется, он и придумал этот термин. Первым драмеди-форматом был назван сериал «Кадетство». Потом – «Я лечу». «Ранетки» – это больше музыкальный сериал… А драмеди – это соединение драмы с комедией. Я бы сказал, это «жизненный сериал». То есть, по сути, наша жизнь – это и есть драмеди. У врачей – точно… Жизнь врачей без чувства юмора просто невозможна. Смех, хорошая шутка поднимают настроение даже после тяжелой операции. Иначе – никак.

– «Кадеты», «Ранетки», «Я лечу» – суворовцы, студенты, школьники... Уже напрашивается буквально кредо продюсера молодежных сериалов. Есть такое?

– Да, есть такое. Недавно у меня была встреча с ребятами из команды «Уездный город». Они спрашивают: «Ну, как вот ты на свои 35 не выглядишь?!» Я говорю: «Буду теперь как Масляков отвечать, что постоянно общаюсь с молодыми. Только он – с КВНщиками, а я – с актерами».

– Такой выбор не специальный?

– Нет, как-то так получается. Наверное, эпоха КВН сказывается. Но, если надо, снимем и про пенсионеров…

Конечно, играет роль политика канала СТС – молодежная тематика на нем больше всего нашла своего зрителя. На СТС я с трудом представляю сериал про подводников или шахтеров. С уважением отношусь ко всем профессиям, но здесь должно быть о другом.

– Два года назад в одном из интервью ты очень четко определил роль продюсера. Это тот, кто осуществляет контроль всех сроков, бюджета, решает проблемы, возникающие на съемочной площадке и в ходе съемок, вообще участвует в работе над календарно-постановочным планом. Есть что добавить сейчас?

– Еще это контакт с авторами, решение неожиданных вопросов, пусть даже и не в твоей компетенции. А главное – большая ответственность! За каждое свое действие и слово.

– Съемки сериала – это чистый бизнес? Есть место творчеству?

– Это творчество в рамках бюджета (Смеется.) Любое кино, любой продукт так или иначе связан с творчеством. Даже программа «Время».

– Ты признался, что склонен к молодежной тематике. А вообще, у продюсера есть свой почерк? Может обычный зритель узнать, увидеть, кто стоит за тем или иным проектом?

– Наверное, в нашей ситуации почерк продюсеров больше виден тем, с кем они работают. Тяжело сказать, что есть продюсеры, которые специализируются на комедиях или фантастических боевиках. Но у нас точно есть продюсеры, которые в первую очередь борются за качество.

Возможны еще отличия по формату проектов. Кто-то больше специализируется на павильонах, кто-то на полных метрах, есть те, кто предпочитает программы – у них это лучше всего получается. А есть те, кто задерживает зарплату.

– Это тоже специализация?

– Скорее, это издержки.

– У тебя есть такой опыт?

– Не совсем такой. Но меня тоже в свое время обвинили, что я уволил нескольких людей без выходного пособия. Считаю, что был прав. Потому что урон, который нанесли эти люди, в несколько раз превышал их заработную плату.

– И все же, у тебя есть свой почерк?

– В плане формата – пока работаю над сериалами для молодых. А в остальном... затрудняюсь ответить. Наверное, судить об этом должны другие. Для себя я стараюсь делать так, чтобы люди не сказали, что с Табарчуком плохо работать. Не зависимо от того, актер это или рабочий на площадке.

– Как относишься к тому, что сегодня бизнес, связанный с кино- или телеиндустрией, считают грязным?

– Почему? Что такое «грязный бизнес»? Это когда кидалово, махинации всякие, обман... Так у нас такого нет! Может, у нас обед не такой, как у Михалкова. Но у Михалкова и другой бюджет... Считаю, мы честно работаем, прежде всего, по отношению к зрителю, к актерам, к съемочной группе. Например, в «Я лечу» у нас долго не было Гордеева. Был ряд кандидатур до Галкина – и по цене дешевле, и не столь загруженных, но нам нужен был именно такой образ и такой герой. Дождались. Нашли и получилось. В остальном, на мой взгляд, наша жизнь не совсем совершенна, чтобы люди изменили отношение к кино- и телеиндустрии.

Это у американцев по-другому: контракт – и все. Но я все равно не понимаю, что значит для вас слово «грязный».

– В отношениях с актерами существует иерархия? Как они относятся к продюсеру, как он к ним? Кто кого должен слушать?

– Профессиональная иерархия существует у самих продюсеров. В самом начале основных актеров утверждает генеральный продюсер и режиссер-постановщик. Затем снимаются пробы, и с их учетом предложения по ведущим актерам отправляются на канал. Если возражений нет – составляются договоры. А с остальными актерами уже контактирую я. У меня с ними отношения в каждом конкретном случае разные. Но приходится быть психологом.

– Можно об одном из конкретных случаев?

– Был молодой актер, который хронически опаздывал. В какой-то момент это стало мешать съемочному процессу. Доложили мне. Мы посчитали сумму штрафов, которая полагается по договору. После этого человек ни разу не опоздал. Потому что сумма штрафов в несколько раз превысила гонорар. Ему бы пришлось еще полгода работать на нас бесплатно.

– Всегда так жестко?

– Конечно, нет. В основном договариваемся. Бывают актеры, с которыми просто необходимо найти компромисс. Которые много работают, и ты это видишь. Тогда, естественно, мы идем на уступки. Или, например, звонишь Пороховщикову, как было на «Кадетстве». У него меняется занятость. То есть появляются другие роли в кино или театре. А у нас съемка под эфир. Начинаешь разговаривать. Так и так… Совесть не дает сказать, что вот, мол, у вас договор и т.п. Ищем варианты.

Потому что тот же Александр Шалвович, как, собственно, и все взрослые актеры, с кем мы работали и работаем – Владислав Галкин, Вадим Андреев, Владимир Стеклов, Галина Польских, Валерий Баринов и многие другие – они приезжают и так отрабатывают! Больше, чем на сто процентов. Потому что профессионалы. А молодые иногда очень быстро ловят звездную болезнь. И начинают требовать то, чего еще не заслужили по статусу. Приходится где-то жестко разговаривать, а где-то идти на компромисс в зависимости от ситуации.

– «Огонь, вода и медные трубы». Можно ли сказать, что ты прошел эти стадии профессии? Или в какой-то находишься в данный момент?

– Огонь, воду и медные трубы человек проходит постоянно. Нельзя сказать, что вот ты прошел – и все супер. На мой взгляд, огонь, например, я точно прошел в КВН. Я не был тогда продюсером. Но там я столкнулся с различными похожими вопросами. Увидел, как работают продюсеры. Узнал такое понятие, как бюджет. Работал с авторами. Столкнулся человеческим фактором... Конечно, здесь еще есть профессии, которых не было в КВН – дольщики, видеоинженеры, осветители… Другие расчеты, цифры, специальности, другая работа с авторами, плюс куча техники, которую мы никогда не использовали и т.д. Но начало было именно там... Вообще, как я уже сказал, вся жизнь – огонь вода и медные трубы. Да и каждый отдельный проект можно поделить на такие части.

Более того, то, что «Я лечу» вовремя вышел в эфир и дал хорошие цифры, – это тоже был один из непростых этапов, который можно причислить к такому делению. Начиная от переписывания сценария и заканчивая ночными съемками.

– Ночные съемки – это тяжело?

– Где-то проще, потому что меньше народу мешает. Но когда постоянно – становится невыносимо.

– Проект закончился – сожаления есть?

– Всегда. Расстаешься с определенной командой, с людьми... Всегда, когда что-то продолжительное заканчивается, немного грустно. Когда, например, школу заканчиваешь, институт…

– Ты не потерян для кино – большого или сериального – как зритель?

– Думаю, нет. Хотя иногда смотрю на экран с другой точки зрения. Раньше бы не обратил внимания на декорации, пересвет, детали. Сейчас обращаю. Недавно включил телевизор, попал на сериал. Еще даже не знаю, что за фильм и о чем, вижу только диалог двух человек, сразу замечаю, что за одним из них фотография то появляется, то исчезает. Посмотришь на такие моменты, иногда посмеешься… Часто видно, какие деньги потрачены и как люди отнеслись к работе.

– В последнее время какой фильм произвел впечатление? Чтобы смотрел без предвзятости?

– «Пока не сыграли в ящик» с Николсоном и Фримэном. Очень хороший. Посмотрел как зритель, понравилось. Но потом все же подумал, оценил актеров и сценарий... Там нет сложнопостановочных сцен. Есть только игра двух очень талантливых людей и впечатляющий сценарий. И бюджет, наверняка, небольшой. Вот и подумал: какой молодец продюсер!

– Не считаешь, что сегодня на ТВ многовато сериалов?

– Если они в эфире, значит востребованы. Только, на мой взгляд, много непонятных. Смотришь и думаешь: а про что это кино? В каждом сериале должна быть изюминка!

– Самая сложная задача из тех, с которыми приходилось сталкиваться, оставшаяся нерешенной?

– Правильно распределить время! Иногда я много времени теряю впустую. Хочу правильнее планировать и все успевать. И в профессиональном, и в личном плане.

– Личное время с таким режимом есть?

– Есть, но не всегда удается совмещать. Хочется и в спортзал, и в театр. Летом вот вырвался в отпуск в Доминиканскую Республику. На целых две недели! Надо отдать должное партнерам – не звонили с работы ни разу. Эта республика меня потрясла. Было супер!

– Какой бы ты дал совет начинающим продюсерам?

– В первую очередь – надо быть хорошим человеком, и люди за тобой потянутся. Может, это банально, но надо всегда оставаться человеком. И работать будет легче, и результат будет лучше.

– Ты доволен своей карьерой?

– Мне очень нравится то, чем я занимаюсь сегодня, я хочу это делать и дальше. Больше того, уезжая в свое время на эту работу из Челябинска, я понял, что поступаю правильно... Но я всегда говорил и говорю: горжусь, что я из этого города.