Фундаментальных причин для кризиса в России нет

На вопросы о причинах кризиса на российском фондовом рынке и проблемах финансового сектора страны отвечает управляющий директор, председатель совета директоров УК «Тройка Диалог» Павел Теплухин.

– Каковы причины кризиса на российском рынке? Как вы можете оценить те события, которые происходят последние несколько недель?

– У кризиса на российском фондовом рынке нет фундаментальных причин. Экономика России растет здоровыми темпами. Экономический рост основан на качественных фундаментальных показателях, на внутреннем спросе, на внутренних инвестициях, на других важных факторах, которые не зависят от мировой конъюнктуры. Экономический рост России не зависит от цен на нефть, на металлы и другие минеральные ресурсы. Конечно, когда цены на нефть высокие, рост более энергичный, но фундаментальный экономический рост, превышающий 5-6%, основан на внутренних причинах. Поэтому с фундаментальной точки зрения причин для кризиса нет. Отвечаю на ваш незаданный вопрос – никакого сравнения с 1998 годом нет, потому что тогда золотовалютные резервы страны были отрицательными, а долг государства превышал возможности его обслуживания. Сейчас он практически равен нулю, золотовалютные резервы занимают третье место в мире по объему.

Еще раз повторяю, фундаментальных причин для кризиса нет – есть эмоции. На эмоции бесполезно воздействовать рациональными шагами. На эмоции можно воздействовать эмоциями. Я считаю, что те меры, которые предпринимает правительство и Банк России, правильные. Прежде всего надо создать необходимую подушку ликвидности. Министерство финансов разместило в коммерческих банках почти 1,5 трлн рублей. Это весомая сумма, которая позволит, если будет правильно использована, решить проблему. Центральный банк сделал, на мой взгляд, правильный ход, снизив в три раза нормативы отчислений в резервные фонды. Я считаю, что принятое в начале сентября решение о повышении этих нормативов было ошибкой, которая во многом подстегнула кризис ликвидности. Снижение нормативов – это ответственное решение, которое позволит с лихвой исправить ошибку и вернуть деньги коммерческим банкам.

Решение о снижении экспортной пошлины для российских нефтяных компаний также дает существенную инжекцию в реальный сектор экономики России. Это тоже важная мера.

Приостановка торгов – абсолютно правильная, взвешенная и ответственная позиция, соответствующая общемировой рыночной практике, как и другие меры, принятые Федеральной службой по финансовым рынкам – запрет коротких позиций и ограничение маржинальной торговли. Свободное падение на фондовом рынке, как я уже сказал, не было связано с фундаментальными показателями. Оно во многом было следствием отсутствия ликвидности в экономике и большого количества вынужденных технических продаж, которые в свою очередь были связаны прежде всего с короткими позициями и другими обязательствами клиентов.

Еще одна необходимая мера – это выкуп у акционеров акций крупных российских банков и корпораций (buy back). Сейчас много дискутируют о том, как эту меру воспримут инвесторы, рынок, общественность. Я считаю, что когда компания объявляет о возможности выкупить собственные акции, это признак уверенности в ее жизнеспособности и финансовой устойчивости. Это ответственное поведение в отношении собственных акционеров и других участников рынка. Такая мера, соответствующая мировой практике, возможно, впервые в массовом порядке будет применена в России. Надо сказать, что мы многие вещи делаем впервые. Такого кризиса на российском фондовом рынке, как сейчас, еще не было, поэтому многие процедуры и механизмы, которые во многих странах уже отработаны, мы применяем в первый раз. Их приходится создавать и дописывать на ходу.

Каждый вечер я получаю сводку о том, что происходит в наших офисах продаж. Сегодня паи наших ПИФов продаются более чем в 70 городах России через 383 пункта продаж, поэтому мы имеем довольно хорошее представление о состоянии рынка в стране и настроениях инвесторов. Я с большим удовлетворением наблюдаю, что по всей стране идут покупки паев – во Владивостоке, Самаре, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Санкт-Петербурге. Это хорошая реакция, правильная, ее нужно всячески поддержать. Главное, что отсутствует паника. Особым спросом пользуются более долгосрочные продукты с гарантированной защитой капитала – 2-3-летние продукты, которые мы специально разработали для клиентов в этих условиях рынка. Портфель с защитой капитала обеспечивает потенциально высокую доходность индекса фонда «Добрыня Никитич» и защищенность капитала, присущую депозиту.

Буквально лавинообразный спрос переживает наш рентный фонд недвижимости «Коммерческая недвижимость». Надеемся, ФСФР пойдет нам навстречу и зарегистрирует дополнительный выпуск его паев, чтобы удовлетворить этот избыточный спрос. Это закрытый фонд, у него ограниченное количество паев, и мы не можем бесконечно их увеличивать в отличие от открытых паевых инвестиционных фондов. Рентная недвижимость, которая приносит постоянный текущий доход, – это то, что сейчас привлекает инвесторов. Мы также наблюдаем приход средств в рамках доверительного управления. В течение последних нескольких недель объем привлечения составил порядка 9 млрд рублей. Это близкое к рекордному привлечение. Сегодня большое количество состоятельных граждан, организаций и юридических лиц хотят поучаствовать в распродаже сильно подешевевших активов, которая случилась на рынке.

Еще одна мера, которую необходимо предпринять, – это разработка нового механизма оценки паевых фондов Федеральной службой по финансовым рынкам. В соответствии с нормативными документами ФСФР мы проводим оценку на основании цен закрытия биржи. Если биржа не работает, то у нас нет цен, и поэтому мы не можем правильно оценить стоимость пая как для покупающих инвесторов, так и для продающих.

Кроме того, Пенсионный фонд России должен наконец перечислить транш в частные управляющие компании и негосударственные пенсионные фонды в этом году. Я не говорю про деньги «молчунов», которые управляются государственной управляющей компанией. Я говорю про те деньги, которые инвесторы добровольно, осознанно решили передать в частное управление. По состоянию на 18 сентября нам денег не поступало. Обычно транши перечисляются в июне-июле. Объяснения этому может дать только Пенсионный фонд России. Они свою позицию официально пока никак не обозначили. Однако эти деньги довольно сильно могли бы повлиять на российский фондовый рынок и дать возможность людям проинвестировать средства на тех уровнях рынка, которые сегодня представляют интерес для инвесторов. Последний раз деньги от ПФР поступали в марте 2008 года, в день, когда рынок достиг своего пика. И нас в принудительном порядке заставили в течение 24 часов проинвестировать все средства. Поэтому надо откровенно сказать, что доходность пенсионных накоплений за 2008 год вряд ли будет положительной. В целом же за период управления «Тройкой Диалог» средствами пенсионных накоплений доходность по-прежнему хорошая.

– Могут ли у других крупных участников рынка, таких как «Тройка Диалог», возникнуть проблемы?

– Состояние «Тройки Диалог» уверенное и очень устойчивое. Могу сказать, что у управляющей компании, например, практически уникальное состояние в связи с тем, что одни только паевые фонды обеспечивают нам прибыльное существование. Ни у одного другого инвестиционного банка нет такой розницы, которая в столь сложные волатильные времена дает такую же стабильную базу, как у Сбербанка. Чем хорош Сбербанк? У него есть розница. В моменты кризиса именно разветвленная сеть и большая клиентская база обеспечивают устойчивость любого института. Если такого нет, если бизнес неразвит, тогда, соответственно, нет и устойчивости.

– Почему-то западные рынки – Европа, Азия и Америка – торгуются, а мы вынуждены были приостановить торги?

– С одной стороны, количество сделок увеличилось многократно. С другой стороны, движение денег в банковской системе замедлилось, потому что банки начали сокращать или закрывать лимиты друг на друга, и те операции, которые раньше занимали часы, теперь стали занимать дни. Это плохо, потому что в кризисной ситуации прежде всего страдает доверие. Доверие – это то, на чем стоит фондовый рынок. Обратите внимание, сегодня российские акции в Лондоне торгуются на 15-20% выше, чем в России, потому что там нет проблем неплатежей. Там есть просто торговля. И я думаю, что если бы сегодня открыли режим переговорных сделок, а не режим предварительного депонирования, то в режиме переговорных сделок цены были бы значительно выше.

– Почему у нас существует проблема доверия? Чего боятся банки?

– Банки боятся того, что другие контрпартнеры не выполнят свои обязательства. Они боятся, что не все обязательства аккуратно будут отражены на балансе. Это нормально.

– Вы сказали, что пенсионные накопления опять уйдут в минус. Можете дать свой прогноз, на сколько процентов они упадут в этом году?

– Наверное, вам сейчас никто не даст прогноз по стоимости акций на конец года. Я могу дать прогноз, сколько будут стоить акции через 12 месяцев. До конца года еще состоятся выборы в США, которые влияют на глобальную финансовую конъюнктуру. Думаю, что за 12 месяцев рынок вырастет как минимум вдвое по сравнению с сегодняшним днем.

– По вашей оценке, когда ситуация на рынке стабилизируется?

– Думаю, что тут есть немедленная стабилизация, когда просто нужно расчистить все завалы с платежами, со сделками. Что касается дополнительных мер относительно ликвидности, о которых я уже говорил (в частности, о том, что Минфин разместил около 1,5 трлн рублей), то эти деньги должны проникнуть во всю финансовую систему. Пока эти 1,5 трлн рублей поступили только в первые три банка через систему межбанковского кредитования, через систему корреспондентских отношений и другие механизмы. Повторюсь, эти деньги должны просочиться во всю финансовую систему. И в этом главная ответственность крупнейших российских банков, которые получили существенное вливание ликвидности. Они должны, обязаны донести эти деньги до рынка. Худший сценарий (я надеюсь, этого не случится), если банки будут сидеть на этих деньгах и ничего не делать.

– Возможно ли возместить размер убытков, которые понесли инвестиционные банки?

– Относительно размеров потерь хочу обратить ваше внимание на то, что крупные российские инвестиционные банки отличаются тем, что у них, как правило, небольшая собственная позиция. Главная проблема банков не в том, что мы или кто-то потерял деньги на этом рынке. Проблема в том, что клиенты потеряли деньги. Когда клиенты теряют деньги, они не хотят делать бизнес. Вот в чем проблема. Этим мы отличаемся от других уважаемых финансовых институтов, в том числе тех, которые находятся в Америке и которые во многом торговали на собственную позицию.

– Ваша стратегия, которая написана в августе, когда рынки уже падали, сохранила свою актуальность? Или то, что произошло сейчас, поменяло ситуацию глобально?

– Безусловно, когда рынок падает за несколько недель на 50%, это не может не сказаться на текущих планах и на динамике развития рынка, компании. Конечно, это отразится. Но я бы не преувеличивал значение текущей ситуации. Не надо его и преуменьшать. Рынок быстро падал. Рынок будет быстро восстанавливаться. В России в отличие от многих посткоммунистических экономик есть внутренний рынок. То есть российская биржа в отличие от других уважаемых стран и других уважаемых бирж – это не место встреч иностранных инвесторов. Это прежде всего место работы внутренних российских инвесторов, которые оперируют на внутреннем отечественном рынке. Нет ни одной другой посткоммунистической страны, в которой существовал бы такой большой внутренний рынок.

Конечно, емкость рынка недостаточна, ее нужно увеличивать, расширять и углублять. Я уверен, что в результате кризиса, который сейчас происходит в мире, во многих странах рынок умрет и больше никогда не воскреснет. Его просто больше не будет. В России такой возможности нет, потому что есть большое количество внутренних инвесторов, которые работают вне зависимости от того, что происходит на глобальных площадках. В этом смысле нам, конечно, нужно смотреть на стратегию. По-прежнему ли мы хотим также обширно развиваться в тех или иных странах? Насколько быстро там будет стабилизироваться ситуация? Это вопрос, который мы непременно будем анализировать и дальше принимать отдельные решения.

– Можете ли вы сказать простым россиянам, что им делать с их сбережениями, их вкладами, которые не на рынках, а в банках? Стоит ли забирать эти вклады? Нет ли вероятности того, что мелкие банки в этой ситуации лопнут?

– У каждого события есть вероятность. У такого события тоже есть вероятность, и она тоже не нулевая. Для этого у нас существуют механизмы защиты мелких вкладчиков, например, агентство по страхованию вкладов. Такая организация действует и свою функцию исправно выполняет. Надо сказать, что агентство пока сбоев не давало. Существуют и другие механизмы. В конце концов есть внешнее управление, которое может назначать Банк России. То есть много разных механизмов по защите прав частных вкладчиков. Конечно, в основном эти механизмы рассчитаны на мелких вкладчиков. Предполагается, что крупные вкладчики обладают достаточными знаниями, квалификацией или средствами, для того чтобы получить консультации относительно рискованности или отсутствия этого риска в том или ином финансовом институте, в котором они обслуживаются.